15.01.2025
Наступивший год мэтр отечественной анимации Станислав Соколов посвятит работе над фильмом «Булгаковъ» (студия «Синемаскоп»). Пилот картины и выставка эскизов к ней были представлены на Третьем фестивале литературы и анимации «Пушкин. Михайловское». «Культура» поговорила с режиссером.
— Пилот длиною в 21 минуту подарил предвкушение большого кинособытия. Когда собираетесь завершить фильм?
— Лет через пять, не меньше. Полнометражная авторская анимация быстро не делается.
— Судя по увиденному, время действия картины — 1920—1930-е годы. Место действия — Москва. Выразительные средства — кукольная и рисованная анимация (последняя соединяет несколько слоев изображения, а также фрагменты кинохроники). Кроме Булгакова на экране появились Алексей Толстой, Корней Чуковский, другие литераторы. В одной из сцен Булгаков выходит на балюстраду Дома Пашкова вместе с Луначарским. На презентации вас спросили, какая линия в полнометражном фильме будет определяющей — «Мастер и Маргарита» или содружество писателей. Вы уклонились от ответа.
— Я, в принципе, ни то, ни другое не считаю главным. «Мастер и Маргарита» — это, скорее, финал литературной истории Булгакова. Но параллельно у него развивались и другие темы. И он их собирался продолжать, было начато много произведений: написаны пьесы, либретто, сценарии, которые не были реализованы. Булгакову было 49 лет, когда он умер в 1940 году. Понятно, что Михаил Афанасьевич мог бы много что еще написать.
Надеюсь, полнометражная версия состоится. Сценарий у нас написан в расчете именно на полный метр. Он о человеке, который находился в творческой оппозиции к остальным авторам и, как мы знаем, в итоге доказал свою правоту. Интересно посмотреть с этой точки зрения на время, бывшее не так уж давно, всего сто лет назад.
Материалов, которые просятся на экран, много. Дневники Булгакова, дневники Елены Сергеевны Булгаковой. Воспоминания, которые часто друг другу противоречат. Все варианты «Мастера и Маргариты», на сегодняшний день опубликованные. Ранние фельетоны, рассказы. Тексты писем. Великолепный актер Виктор Иванович Сухоруков в короткой версии очень остро и выразительно озвучил голоса всех наших героев.
— Почему в названии фильма фамилия «Булгаков» пишется с твердым знаком? Во время действия картины уже были приняты современные правила орфографии.
— Для фильма важно, что в названии «Булгаковъ» присутствует твердый знак. Он символизирует определенную твердость характера и стойкость Булгакова в его позиции и решениях, а также его сочувствие Российской монархии.
— Из пилота «Гофманиады», вашего предыдущего полного метра, очень немногое вошло в финальную версию. Не повторится ли эта ситуация с новым фильмом?
— Вполне возможно. Так и бывает. В процессе работы порой открывается столько новых материалов, и они настолько интересны, что вытесняют поначалу сформулированные идеи. Маленький метраж может быть сконцентрирован на одной какой-то кульминации, но в романной форме, когда несколько линий соединяются, какие-то эпизоды, которые раньше казались вполне движущими, оказываются второстепенными. Это нормальный процесс.
— Все, кто инсценировал или экранизировал Булгакова, рано или поздно сообщали о некой мистике в отношениях с его материалом. У вас что-то подобное случалось?
— Не знаю, можно ли назвать это мистикой, но препятствия приходится преодолевать. Первый раз подавали проект в Минкультуры еще до пандемии, и его не приняли к рассмотрению — документы, кажется, были составлены неправильно. Умер от ковида наш драматург Герман Климов. Сценарий дописывали уже без его участия. Это большая потеря.
— На фестивале в Михайловском вы председательствовали в жюри. С вашей точки зрения, какое место этот форум занимает на нашей кинофестивальной карте?
— Третий — небольшой срок для фестиваля, но для анимации он, как мне кажется, важен тем, что напрямую связан с литературой и требует от режиссера, чтобы тот четко обозначил, на каких источниках основан его фильм. Почему это так существенно? Сейчас режиссеры, не обучаясь драматургии, берутся заниматься чужой профессией — сценариями. То есть думают, что они писатели. А они никакие не писатели, они дилетанты. Не основываясь ни на какой литературе, в принципе не имеют даже права писать. Но берутся делать то, чему не обучены. Я всегда стараюсь, если беру литературное произведение, работать с профессиональными драматургами.
— Вы сами пишете сценарии и тем не менее считаете, что сценарист вам необходим?
— У режиссера своих забот хватает. Он кроме содержания отвечает и за изображение, и за съемочный процесс. Трудно рассчитать вперед, как пойдут съемки. Всегда возникают какие-то непредвиденные трудности.
— На ваш взгляд профессора ВГИКа, заведующего кафедрой, достаточно ли квалифицированных кадров получает сегодня наша киноиндустрия, в том числе анимационная?
— У нас всегда кадры для кино создавались с запасом лет на десять. Сейчас ВГИК в год выпускает 60 режиссеров — мультипликация, игровое кино, документальное. С 2024 года мы вдобавок начали набирать режиссеров интерактивных медиа и голографии, тех, кто работает со сверхновыми технологиями. Это, несомненно, будут люди полезные.
Не все выпускники справляются со своими дебютными фильмами. Кто не справится, тот отсеется. Будет работать в других местах. Может быть, для каких-то девушек важно замуж выйти. Режиссеры, как и художники-постановщики, операторы, — специальность тяжелая и физически, и интеллектуально. Десятки людей нужны, чтобы запустить, например, полнометражный фильм. Чтобы делать большие фильмы и чтобы они регулярно выходили, в индустрии нужно иметь много людей.
— Много ли желающих заниматься авторской анимацией?
— Как сейчас говорят — хотите получать нормальную зарплату, работайте на сериалах. Хотите быть нищими, работайте в авторском кино. Искусство требует жертв. Никто этот закон не отменял. Идете в авторское кино, готовы на жертвы — тогда не жалуйтесь. Работая на сериалах, фильм можно сделать за месяц или даже недели за две. Качество здесь никого не волнует. Оно как бы вторично. Телевидение всё проглотит. Авторское кино занимает много времени. А денег на него дают по большей части столько же, сколько на эти короткие сериалы.
— Радует, что в случае выбора сериалов у выпускников нет проблем с трудоустройством.
— Да, они трудоустраиваются, даже не закончив вуз. После 3-го или 4-го курса проходят практику на киностудии — летом, два месяца в обязательном порядке. Им могут продлить эту практику еще на два месяца, с оплатой уже. Если они подходят, конечно. Некоторым продлевают и дальше, и они уже редко появляются на занятиях. Могут защититься работой, которая делается, скажем, на студии, куда их пригласили.
— Вы пришли на студию «Союзмультфильм» в период ее «золотого века» и продолжаете там работать. Как считаете, к уровню 1960-1980-х годов она сейчас приблизилась?
— Приблизилась по объему выпускаемой продукции. До перестройки «Союзмультфильм» создавал в общей сложности 50 фильмов в год. Кукольная студия выпускала в месяц по фильму, рисованная выпускала около 40 названий. Были среди них и полнометражные картины. Заказные и рекламные фильмы вообще в это число не входили. Сейчас студия выпускает примерно столько же названий, тоже разных по продолжительности. Это хорошо, если учесть, что в 2000-х годах «Союзмультфильм» выпускал в год одну-две картины.
Что касается качества, то оно, конечно, до картин «золотого века» не дотягивает. Те картины были сделаны, что называется, по полному циклу, то есть, проходили все стадии утверждения сценариев на худсовете, все этапы подготовительного периода, все этапы классического съёмочного и монтажно-тонировочного периодов. Сегодня сериальные фильмы, например, делаются не в рисованной или кукольной технике, а в компьютерной перекладке, которая как бы самая скоростная, с компьютерной же заливкой и обработкой. Срок производства одной серии фильма где-то от двух недель до месяца. Трудно ожидать, что за это время будут созданы высокохудожественные произведения.
— Примечательно, что на фестивале в Михайловском не было номинации «лучший сериал».
— Это хорошо. В противном случае туда много чего могли бы привезти. И им бы пришлось давать призы, а они этого не заслужили. В анимационном кино требуется разнообразие, новые идеи, новые поиски, а не повторение чужих или ранее разработанных тем, которые по инерции продаются. Тем более что для реализации новых идей есть новые инструменты, новые технологии. Ими надо научиться пользоваться с умом. Новые инструменты позволяют делать кино, более активно действующее на психику, и здесь нужны образованные специалисты, потому что экспериментировать на живом человеке опасно. «Сон разума рождает чудовищ» — так подписана гравюра Франсиско Гойи. Если искусственным интеллектом и нейросетями начнут управлять не обладающие высоким реальным интеллектом режиссеры вместе с безответственными сценаристами, или, скажем, не очень грамотными компьютерными графиками, чудовища начнут свою разрушительную работу. Может возникнуть массовое отравление. За такое вредительство раньше вообще-то полагался расстрел, а теперь скажут: вот молодцы, как хорошо, еще и ускорились в десять раз.
— Студентам у вас позволительно работать с нейросетями?
— Студенты обязаны с ними работать. Это действительно ускоряет процесс. Способ производства анимации очень трудоемкий, и нейросети — хороший инструмент для тех, кто грамотно им пользуется, обладает развитым вкусом и интеллектом. Во всем, что касается сбора материала, нейросети сейчас незаменимый инструмент. Художник всегда выбирает из вариантов, которые у него есть в голове, и все равно реализует свой замысел даже без компьютера. Но с нейросетью скорость обработки увеличивается в разы, вот что важно. В кино каждый день дорого стоит, и нужно точно всё спланировать.
— Расскажите, пожалуйста, как это происходит на практике. Допустим, вам нужен облик Булгакова. Вы даете нейросети задание найти все имеющиеся в ее памяти изображения?
— Да, она мгновенно выдает их огромное количество — в живописи, графике, фотографии, рисунках, карикатурах. Я ищу похожие, отбираю, скажем, четыре-пять. Потом нейросеть выдает изображения, которые похожи на уже отобранные, и так далее. То есть на острие этой пирамиды лежат более или менее точные изображения нужного объекта, чем дальше вниз, тем уже менее точные, а в самом низу совсем непохожие.
Разные эмоциональные состояния — человек улыбающийся, нахмуренный, задумчивый — рисуются уже самостоятельно. Если это кукольная анимация, для фигуры делаются отдельные сменные головы, где меняется выражение лица, артикуляция. Идет уже физическая работа, которую надо сделать, прежде чем выдать образец для художников-исполнителей. Так что легкомысленные заявления, насчет того, что нейросеть всех может заменить, создавая произведения искусства, они немножко оголтелые и преждевременные. Для конечного результата нужно прежде всего самому сложить представление об образе и точно сформулировать задачу для искусственного интеллекта. Такая работа требует большой ответственности и точности.
— Как представления об образах булгаковского фильма сложились у вас?
— Мы довольно долго и хорошо работали с персонажами. Но сам Булгаков никак не получался. У него нет таких ярко выраженных черт, как, например, у Чуковского, Маяковского, Алексея Толстого, типажи которых яркие, характерные. В итоге мы сделали Булгакову немножко асимметричное лицо. Справа он чуть улыбается, а слева серьезный. Я ориентировался на карикатуры 1920 —1930-х годов авторства Кукрыниксов, Бориса Ливанова и других художников. Юмор и сатира украшают анимацию. И гротеск в анимации просто необходим.
— Герой «Гофманиады» Эрнст Теодор Амадей Гофман и Булгаков будто срисованы с вас, одно и то же лицо. Случайность?
— В «Гофманиаде» вообще-то главных персонажей рисовал Шемякин. И откуда он брал источники, понятно. Михаил самый главный собиратель рисунков Гофмана, много иллюстрировал его произведения, и его графический стиль берет начало в тех временах. Собственно, поэтому я и предложил Михаилу Шемякину этот проект. Кроме того, когда мы в 2003-2004 годах работали над эскизами кукол, то сидели с Михаилом напротив друг друга.
Что касается фильма «Булгаковъ», то есть определенные типы лица и типы темпераментов. Наверное, в них и заключен момент внешнего сходства, ну и внутреннее, может быть, сходство есть. Потому что каждый автор, в том числе и режиссер, и художник всегда находится в сомнениях. И никогда не уверен в результате.
Фотографии предоставлены Станиславом Соколовым.