22.05.2023
Дом русского зарубежья и галерея «Веллум» возвращают публике имя забытого мецената. Коллекционер и меценат Николай Рябушинский казался слишком экстравагантным даже для Серебряного века. Наследник огромных капиталов, отчаянный прожигатель жизни, в какой-то момент он решил, что спускать деньги на развлечения все-таки глупо и лучше основать литературно-художественный журнал. Роскошное издание, получившее название «Золотое руно», в итоге оказалось «черной дырой», поглотившей немалую часть состояния, унаследованного от отца — купца-старообрядца. И, увы, толком не вписало имя Рябушинского в историю: Николая Павловича знают куда хуже других коллекционеров той поры — Щукина и Морозова. Виной тому — все та же экстравагантность, но главное — революционные события. Старший брат Рябушинского Павел был известным политическим деятелем, представителем крупного московского капитала: известно, что он приветствовал Февральскую революцию, но категорически не принял большевиков. Ему же принадлежала фраза, впоследствии растиражированная советской властью: «Нужна костлявая рука голода и народной нищеты, чтобы она схватила за горло лжедрузей народа, членов разных комитетов и советов…» Сторонники Советов восприняли ее как призыв к оккупации страны, хотя современные историки считают, что Павел Павлович говорил о другом: что катастрофичность сделанного выбора будет очевидна, когда наступят тяжелые времена…
Как бы то ни было, Николай Рябушинский на долгие годы оказался в забвении. Выставка «От Розы к Лучу. Николай Рябушинский: «Голубая роза» и «Золотое руно». Истоки и продолжение», организованная Домом русского зарубежья имени Александра Солженицына и галереей «Веллум», призвана исправить эту ошибку. Куратор и автор идеи Любовь Агафонова (подготовившая специально к выставке книгу «Николай Рябушинский: «Голубая роза» и «Золотое руно») рассказывает о Рябушинском как о коллекционере и организаторе. В экспозиции можно увидеть работы художников круга «Золотого руна» — от Павла Кузнецова до Мартироса Сарьяна. Неутомимый собиратель мечтал прослыть великим импресарио, подобно Сергею Дягилеву. Как известно, Дягилев не обладал художественными талантами, зато был чуток к чужому дару. Однако Рябушинскому этого оказалось мало: он сам мечтал творить. На выставке можно увидеть его живописные работы, выполненные в духе опекаемого им художественного объединения «Голубая роза». Дымчатые, загадочные, симоволистские, они выглядят вполне интересно — учитывая, что у их автора не было художественного образования: лишь бешеная энергия и честолюбие.
Эта амбициозность в итоге заставила Рябушинского основать журнал «Золотое руно»: меценат, «обхаживавший» Александра Бенуа и других мирискусников, считал соратников именно аргонавтами, устремленными к священной цели. Многие — в том числе и Бенуа — поначалу отнеслись к Николаю Павловичу скептически и считали чуть ли ни нуворишем. Тем не менее, идея «выстрелила», и новое издание (первый номер вышел в 1906 году) собрало вокруг себя таких авторов, как Константин Сомов, Леон Бакст, Евгений Лансере, Мстислав Добужинский, Константин Бальмонт, Андрей Белый… Правда, Рябушинский оказался капризным управленцем, и состав участников «Золотого руна» постоянно менялся: в 1907 году, например, ушли Брюсов, Белый, Кузмин и Мережковский с Гиппиус. Тем не менее, художественная жизнь кипела вплоть до 1909 года, когда был выпущен последний номер. Причиной закрытия стали не только финансовые проблемы — Рябушинский изначально не собирался зарабатывать на журнале — но и особый характер издания. Журнал как бы подвел черту под прекрасной, сложной, но еще безмятежной эпохой, которая сегодня выглядит затишьем перед бурей. При этом Рябушинский сумел перебросить мостик между старым и новым искусством: именно на выставках «Золотого руна» успешно выступали основатели лучизма — Михаил Ларионов и Наталья Гончарова. И если поначалу меценат показывал современных французских художников вместе с русскими авторами, то впоследствии все отдал на откуп нашим мастерам. К тому времени русское искусство уже нашло свой язык и обрело свой голос — который вскоре услышали во всем мире. Так что русский авангард перед Рябушинским в определенном долгу.
Выставка в Доме русского зарубежья показывает зрителям целую россыпь произведений авторов круга «Золотого руна»: от ярких фантазийных картин Николая Судейкина и Николая Милиоти до размытых голубоватых работ Виктора Борисова-Мусатова, Петра Уткина и Павла Кузнецова — представителей «саратовской школы». Есть здесь и мечтатель Артур Фонвизин, герои которого словно растворяются в дрожащем мареве. Представлены выполненные тушью завитушки Бакста: в духе одного из главных графиков рубежа веков — Обри Бердслея. А также — работы главного русского «бердслианца» Николая Феофилактова: изящные и чуть порочные, откровенно отсылающие к британскому оригиналу. И, конечно, — сочные картины Мартироса Сарьяна, а также — майолики Врубеля: несчастного гения, которому был посвящен первый номер «Золотого руна» (правда, строгий Бенуа в своем дневнике назвал этот выпуск «Верхом безвкусицы», а затем добавил: «Врубель ужасен. Зато Рерих блещет»).
Еще одним важным проектом Рябушинского стала вилла «Черный лебедь», возведенная в Петровском парке в Москве. Эстетская, роскошная, буквально набитая произведениями искусства, она служила достойным обрамлением сумасбродному хозяину. Увы, творение мецената сгинуло в пожаре в 1915 году — вместе со многими картинами. Взглянуть на нее сегодня можно благодаря уникальному экспонату — альбому, который Рябушинский вел на протяжении полувека, вплоть до смерти в 1951 году. Легкомысленный транжира дотошно документировал свою жизнь — вклеивал в огромный фолиант счета, письма, заметки, фотографии… Есть здесь и снимки, запечатлевшие интерьеры «Черного лебедя»: даже черно-белые, эти карточки поражают воображение. Альбом был передан Дому русского зарубежья в 2004 году — в составе материалов Общества охранения русских культурных ценностей за рубежом (при содействии известного французского переводчика и издателя Никиты Струве).
Каковы же итоги жизни Николая Рябушинского? В краткосрочной перспективе он оказался в проигрыше: спустил огромное состояние, потерял великолепную коллекцию, а главное — свою страну: последние десятилетия провел во Франции, где в итоге и был похоронен. Современники считали его чудаком, богатым выскочкой и называли «Николашей». Советские зрители о нем почти не знали, а нынешнее поколение лишь открывает его для себя. Но именно подобные безумцы во многом и определяют ход истории. Тяжбы, сплетни и склоки, все мелочное и человеческое, со временем забывается — как и самые страшные трагедии. Остаются лишь собранные кем-то картины. А также зритель, который, вглядываясь в них, ищет ответы на свои вопросы.
Фотографии: предоставлены пресс-службой Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына.
Источник