09.08.2021
Этот проект уже десятый год приносит море позитивных эмоций петербуржцам и гостям города, даря встречу с раритетами и популярной классикой. Соединение великой музыки и красот городской архитектуры рождает настоящий синтез искусств.
Когда десять лет назад проект только начинал воплощаться, скепсиса было хоть отбавляй. Опен-эйр в Северной столице с ее нестабильным, чаще недружелюбным климатом? Опера вне естественных акустических пространств? Фестиваль без заработков (на спектакли свободный доступ всем желающим, билетов не продают, их просто нет, проект социальный)? Да и вообще — куда еще одна опера в городе, где и так четыре оперных стационара, один из которых, Мариинка, — с тремя сценами?
И тем не менее «Опера — всем» состоялась и в этом году прошла уже в десятый раз. Директор фестиваля Юлия Стрижак, музрук Фабио Мастранджело и арт-директор Виктор Высоцкий оказались правы — фестиваль пришелся по душе жителям города, его ждут, на него ходят, достаточно сказать, что на одном из показов допандемийной его истории была преодолена рекордная отметка в 25 тысяч зрителей, — чем не конкурент знаменитой веронской Арене, предприятию со столетней историей?
С прочими скептическими мотивами организаторы методично работают. В поисках естественной акустики пробовали камерные пространства города (двор Глинкинской капеллы или Инженерного замка), но поняв, что они противоречат идее общедоступности фестиваля, сделали выбор в пользу качественной подзвучки и научились ее делать (в этом году за нее отвечает Михаил Козлов). Заработков затея как не приносила, так и не приносит (фестиваль финансирует город, плюс есть постоянный частный спонсор), зато реноме фантастическое — участвующие время от времени в спектаклях иностранные исполнители удивляются до степени шока, что может существовать оперный фестиваль, абсолютно бесплатный для публики.
Труднее всего фестивалю справляться с природными стихиями: дожди периодически портят настроение, прерывая спектакли или не давая их вовремя начинать. Прозрачная крыша над сценой и оркестром спасает не всегда, и дождевики не способны защитить преданную публику от ливня. К погодным казусам с прошлого года добавилась пандемия — десятки тысяч зрителей уже не соберешь: в этом году основной упор был сделан на трансляции фестивальных спектаклей на петербургском телевидении и через ряд интернет-платформ, хотя и живая, офлайновая публика, пусть и в ограниченном масштабе, но все же была.
10-й фестиваль традиционно представил четыре работы. «Жизнь за царя» — опера, с которой фестиваль начинался, ее здесь играют уже не впервой (на этот раз воплощать первую национальную оперу позвали Иркина Габитова). Другое «проверенное» название — «Дон Паскуале», который есть сегодня в репертуаре театра «Мюзик-холл» (в постановке Ханса-Иоахима Фрая), чьими силами в основном фестиваль и создается, — оттуда хор, оркестр «Северная симфония», балет, да и руководство (Стрижак и Мастранджело возглавляют этот творческий коллектив). Открытие и закрытие же форума подарили репертуарные новинки — «Искателей жемчуга» Бизе и «Травиату» Верди: первую сыграли в Кировском парке на Елагином острове, вторую — у Екатерининского дворца в Царском Селе.
«Опера — всем» — фестиваль народный, существующий для самой широкой публики. Поэтому концептуальной заумью тут никого не мучают, мировая классика играется в адекватных декорациях и костюмах, мотивации персонажей соответствуют оперным либретто. Этому во многом способствуют и исторические антуражи великих городских ансамблей Петербурга и его пригородов, выступающие прекрасным фоном, естественным продолжением сценографии постановок, противоречить которым создателям уличных версий не хочется. Однако это совершенно не означает, что режиссеры и художники, работающие на «Опера — всем», ставят исключительно «как при бабушке», что они не допускают фантазии и эксперимента.
В «Искателях жемчуга» Виктор Высоцкий предлагает посмотреть на ориентальную историю глазами европейского наблюдателя — для этого в ткань повествования вплетена мимическая супружеская пара «бледнолицых» туристов, пристально следящая за развитием драмы у туземцев Цейлона и делающая зарисовки с натуры. В отличие от некоторых других ориентальных опер — например, «Лакме» или «Мадам Баттерфляй», — содержащих в своей фабуле явный цивилизационный конфликт, во второй по значимости опере Бизе такой темы нет. Но, с другой стороны, все модное во второй половине 19 века направление опер с восточным колоритом вполне можно трактовать в таком ключе: в них европейцы будто присматриваются к чуждым экзотическим культурам, разглядывают их под микроскопом, словно ученые-энтомологи, то удивляясь происходящему, то брезгливо морщась, и всегда держа дистанцию, четко устанавливая границы и не допуская мысли о том, что наблюдаемые объекты — равные им во всем хомо сапиенс. Словом, эпоха колониализма, увиденная через призму высокого жанра.
В «Травиате» режиссер-дебютант Наталья Индейкина изначально настаивает на фатализме омузыкаленной истории дамы с камелиями. Гигантский череп и костлявые кисти скелета, увитые нежными цветами, весь вечер нависают над сценой, являясь самым ярким элементом сценографии, а неизменным немым спутником Виолетты Валери на протяжении всей оперы является мужчина в черном платье с кружевным испанским воротником — это ведущая героиню через жизненные коллизии к неумолимому финалу смерть, железной хваткой вцепившаяся в куртизанку и играющая ею как кошка мышкой. У смерти целый сонм подельников – несущийся в диком танце балет с ломаной и нередко с налетом вульгарности пластикой, одновременно олицетворяющий и инфернальные силы, и сомнительное окружение дамы полусвета: впрочем, по сути это одно и то же, что весьма верно подмечено постановщицей.
Для жертвенной истории о цейлонских ловцах жемчуга перед белоснежным Елагиноостровским дворцом сценограф Юлия Гольцова воздвигла золоченый индуистский храм, одела героев в белое, золотое и бирюзовое — в костюмах сочетается европейское и обобщенно восточное — и обильно рассыпала по сцене белые жемчужины разных размеров, символизирующие чистоту помыслов героев оперы. В истории самой знаменитой парижской куртизанки жемчуг окрасился в серо-стальные тона — гигантские бусины черных драгоценностей в драматические моменты оперы буквально подавляли героиню, являясь еще одним символом безнадежности ее положения, а доминирующее сочетание черного и насыщенного синего в костюмах подчеркивало общий трагический настрой и бездны отрицательной энергии, рождаемые развращенным социумом.
В обеих операх собраны достойные вокально-артистические силы. Открытием «Искателей» стала мариинская академистка Лаура Меенен (Лейла) с голосом насыщенным и ярким, слегка тяжеловатым для партии, в которой обычно блещут легкие колоратуры, но способным воплотить острый драматизм. Не меньше впечатлил и баритон Владимир Целебровский из «Санктъ-Петербургъ Оперы» (Зурга), чей царственный вокал был идеален в обрисовке его жертвенно-благородного героя. Хорош был и воронежский бас Артем Борисенко в роли брутального брахмана Нурабада.
В «Травиате» сошлись уже бесспорные звезды. Итальянская примадонна Даниэла Скиллачи (Виолетта) продемонстрировала сильный и несколько резковатый голос, но вокал уверенный, крепкий: изыски пианиссимо не ее сильный конек, но владение колоратурной техникой на достойном уровне, что позволяет спеть голосоломную арию первого акта не без блеска, а в дальнейшем насытить партию драматическими модуляциями, заставляющими сопереживать. Молодой мариинский тенор Роман Арндт (Альфред) весь вечер радовал красотой голоса и естественностью экспрессии, а маститый баритон Василий Герелло (Жермон) преподал урок самообладания и профессионализма в выходе из любой трудной ситуации — наряду с бесспорным умением притягивать к себе внимание публики в каждую минуту сценического бытия.
В непростых условиях маэстро Мастранджело вел корабль очень уверенно: в обеих операх чувствовался тонус, высокий градус экзальтации, понимание стилистики, присущей каждой партитуре, и абсолютное владение формой, умение дать ее в развитии. Совершенствоваться, конечно, есть куда — особенно есть над чем поработать хору «Мюзик-холла» (хормейстер Лев Дунаев), но и уже достигнутое вполне впечатляет, в особенности учитывая общую экстремальность обстановки, в которой приходится творить музыкантам. А вот балет театра в обоих спектаклях (в «Искателях» — балетмейстер Константин Чувашев, в «Травиате» — Мария Коложвари) показал себя по высшему разряду без всяких скидок.
Фото: Марина Ларионова.