17.03.2021
В прокат вышел «Белый снег» Николая Хомерики — история олимпийской чемпионки Елены Вяльбе. Фильм рассказывает о ее детстве, юности и о чемпионате мира по лыжным видам спорта в Тронхейме в 1997 году, с которого Елена привезла пять золотых медалей.
Режиссер «Белого снега» начинал свою карьеру на территории авторского кино: его фильмы «977» и «Сказка про темноту» становились участниками программы «Особый взгляд» Каннского фестиваля. С 2016-го он начал заниматься крупнобюджетными проектами и снял кинокартины «Ледокол», «Селфи» и «Девятая».
— Николай, по моим ощущениям, «Белый снег» оказался для вас не самым простым проектом.
— Наверное, да. Ведь все спортивные эпизоды — все без исключения! — были связаны с какими-либо техническими трудностями. Представьте: холод, снег, ветер, мы снимаем один дубль, второй… И каждый раз выясняется, что кто-то потерялся, что камера пошла не туда, что кому-то надо поправить грим, кому-то заново смазать лыжи и прочее. И сцену приходится повторять снова и снова, снова и снова…
Тем не менее технически сложные съемки — далеко не самое трудное. У меня в кадре спортсмены-профессионалы, дублирующие наших актеров, а на съемочной площадке — отличная команда, в которой каждый занимается своим делом. Все, что требуется от режиссера, — грамотно управлять. А вот понять, как именно снимать это кино, было по-настоящему сложно. Потому что «Белый снег» — фильм про живого человека, который к тому же почти всегда был рядом.
— И это одна из причин, почему я задала этот вопрос…
— Елена Валерьевна всегда была только в помощь! И ни разу не было , чтобы я хотел что-то сделать, а она не позволила! Но когда твой главный герой находится с тобой на площадке, психологически это не так-то уж просто.
— Байопик — коварный и жесткий жанр. Он привязывает автора к конкретным фактам и лишает права фантазировать. Как вам кажется, байопик дает возможность художнику оставаться художником?
— Все зависит от того, что понимать под словом «художник». Меня сильно зацепила история, она же и давала мне силы для работы над ней. «Белый снег» — не про спорт. Он посвящен не конкретному событию, как «Движение вверх». Он о том, как добиться чего-либо в этой жизни. Это для меня было самым важным.
Что касается «свободы» в рамках байопика… Я находил ее в работе с актерами. Собственно, я всегда ее там нахожу (улыбается). А так, конечно, байопик — жанр сложный. Пытаюсь сейчас вспомнить какие-то западные удачные байопики — и не могу…
— А я вспоминаю «Рокетмена» (вольную «автобиографию» Элтона Джона) и «Тоню против всех» — историю американской фигуристки Тони Хардинг. Кстати, «Тоня» — тоже спортивная драма, но нестандартная и хулиганская. Как вам кажется, у нас такие проекты возможны?
— Возможны, в принципе. Но в таком случае лучше отойти от байопика и создать картину про абстрактного или выдуманного персонажа. Это даст возможность оторваться от конкретных фактов и сделать историю максимально конфликтной. Если помните, у Клинта Иствуда был прекрасный фильм «Малышка на миллион». Из всех спортивных драм, которые я пересматривал, готовясь к работе над «Белым снегом», «Малышка» потрясла меня сильнее всего. А ведь там финал ужас какой драматический. Но впечатление от «Малышки» все равно светлое. Вот такой фильм было бы круто сделать! Вопрос в том, есть ли зрительский запрос на такие проекты.
— Мне кажется, у зрителей-то запрос есть. Потому что от шоколадно-мармеладных байопиков, я не имею в виду «Белый снег», многие подустали.
— Тогда идите к продюсерам и скажите им об этом! (Смеется.)
— Александр Устюгов, сыгравший в «Белом снеге» тренера Елены Вяльбе Виктора Ткаченко, сказал, что в начале каждого съемочного дня гонки в Тронхейме несколько раз пересматривались, чтобы не ошибиться даже в мельчайших деталях. Вам важна была такая дотошность в реконструкции?
— Я к тому моменту все гонки на чемпионате мира в Тронхейме уже знал наизусть! Пересматривали, наверное, только артисты. В любом случае, у нас не было цели делать дотошную реконструкцию. Если кому-то интересны подробности и детали, записи этих соревнований в интернете легко можно найти. Меня больше интриговала история нашей героини. Ведь что бы я ни снимал, ледокол у берегов Антарктиды или детектив в антураже XIX века (предыдущие работы Николая Хомерики — «Ледокол» и «Девятая». — «Культура»), в центре моих фильмов всегда человек. И сценарии для работы отбираю по простому критерию: есть ли в них живые люди и каковы отношения этих людей с реальностью.
— Ваш фильм провоцирует дискуссию. К примеру, первый тренер Елены Вяльбе ведет себя с детьми крайне жестко. Неужели это оправданно?
— Профессия режиссера в чем-то похожа на тренерскую. Поэтому ваш вопрос можно было бы перефразировать так: обязан ли режиссер быть деспотом, или возможно решать все проблемы с юмором и любовью?
— Отлично, задаю вам этот вопрос!
— Я отвечу, что манеру поведения в таких случаях не выбирают. Ты или «деспот», или «внимательный друг» и «старший товарищ». Перейти из одной категории в другую практически невозможно. Я вот, к примеру, всегда добиваюсь чего-то на площадке через любовь. Но Денис Иванович — первый тренер Елены Вяльбе — был другим. Со своими подопечными он вел себя довольно жестко и тренироваться заставлял через силу. А влюбиться в лыжи и заниматься через любовь ей помог второй тренер — Виктор Ткаченко. И результат налицо.
— Мне кажется, одна из проблем нашего спорта в том, что второе/пятое/десятое место мы считаем стыдом и позором. Но ведь человек, ставший, к примеру, четвертым на Олимпиаде, — один из самых сильных людей в мире! Разве это позор?
— Для моего персонажа второе место всегда было проигрышем. И я старался передать это в фильме. Я согласен с тем, что для кого-то и двадцатое место — достижение. Однако суть спорта все-таки в том, чтобы стать первым. Когда твой фильм получает на фестивале приз за режиссуру, это не значит, что он слабее получившего Гран-при. В спорте по-другому: или ты прыгнул дальше/выше других, или кто-то другой прыгнул дальше/выше тебя.
— Николай, вы пришли в мейнстрим из артхауса. Мне почему-то кажется, что на территории продюсерского кино вам до сих пор не совсем комфортно.
— Зависит от обстоятельств. Но скажу так: чем больше продюсер доверяет режиссеру, тем лучше для результата.
— Тем не менее пропасть между авторским и продюсерским кино у нас постепенно растет. Влияние продюсеров внутри проектов становится все сильнее…
— Есть такое ощущение, да. Но, видимо, это будет трансформироваться как-то. Потому что очень многие мои коллеги-режиссеры сегодня становятся продюсерами собственных (и чужих) фильмов. Я тоже подумываю об этом…
— Это выход?
— Иногда думаю, что, может быть, так будет проще. И речь не только о каком-то сложном фестивальном кино, но и о зрительском. Интересно было бы сделать от а до я какой-то собственный зрительский фильм.
— А вы рисковый человек как режиссер? Можете прийти на площадку и сказать: «Гори все синим пламенем, сегодня будем импровизировать!»?
— Я — да. Но не всегда есть возможность так сделать. Люди сразу начинают пугаться: мол, мы не понимаем, что из этого выйдет. Боятся рисковать. А я, к сожалению, не всегда на площадке главный.
— Как вам кажется, лет через десять каким вы будете?
— Дай бог, чтобы живым… И чтоб здоровье было. Да и кино, конечно, буду снимать. Недавно, кстати, снял свой собственный фильм — «Любовь». Долго писал для него сценарий с Сашей Родионовым. Пытаемся понять на примере одной пары, что же такое любовь, из каких элементов состоит. Надеюсь, что летом он выйдет. На фестивалях вы его точно увидите.
«Белый снег» в прокате с 4 марта.
Фото предоставлены пресс-службой компании «Каропрокат»
Источник