19.04.2023
С 20 по 22 апреля в столичном киноконцертном зале «Эльдар» в рамках Марафона авторской песни России 2022-2023 состоится VII фестиваль бардовской песни «Крепитесь, люди, скоро лето!». «Культура» беседует с постоянным участником фестиваля — певицей Галиной Хомчик.
— Расскажите об истории фестиваля. Будет ли нынешнее мероприятие чем-то отличаться от предыдущих?
— Впервые фестиваль был проведен в 2014 году. Задуман он был Олегом Митяевым не только с целью порадовать неравнодушного зрителя выступлениями известных, полюбившихся артистов, но и для того, чтобы в рамках этого действа предоставить площадку молодым, начинающим авторам. То есть показать некий временной срез бардовской песни: наряду с классиками явить аудитории новые имена, свежие течения — дать понимание того, чем жанр живет и дышит сегодня.
Генеральная идея фестиваля такова: чтобы авторская песня жила, нужно, чтобы ее распевала молодежь. Демонстрировала публике то, что ей интересно, что ее волнует, тревожит и вдохновляет. В этом смысле глобальных отличий от песенных форумов предыдущих лет не предвидится, поскольку Митяев придерживается данной, на мой взгляд, благодарной идеи все то время, что фестиваль существует. Основной упор делается на молодое поколение, на новые имена, но при этом, безусловно, есть акцент и на бардовской классике.
— Как вы — постоянный участник Ильменского и Грушинского фестивалей (а в последнем случае, даже многолетний член жюри) — оцениваете состояние современной бардовской культуры?
— Несомненно, появляется много талантливых авторов, тех, кто старается работать в стилистике жанра. В том смысле, что их произведения основаны не на простейшем примитивном тексте, а именно на хорошей поэзии. Да, их поэтическое мышление несколько иное — но в этом-то, возможно, основная ценность и заключается.
Если же говорить о том, чтобы на грамотный умный текст нанизывалась еще и отличная мелодия… Положа руку на сердце, стоит признать, что таких исполнителей никогда не было много. С момента зарождения отечественной авторской песни сочиняло великое множество людей, однако, если брать «золотой век» жанра, условно обозначаемый 1960 — 1980 годами, в истории остались единицы. Я имею в виду тех, кого мы знаем, чьи песни живы и до сих пор востребованы. Разумеется, есть молодые талантливые люди, которые громко о себе заявляют, но какие песни останутся по прошествии времени, мы с вами сегодня предсказать не можем. Вердикт вынесут грядущие поколения.
— С конца 1990-х наши выдающиеся барды, и вы в том числе, совместными усилиями чуть ли не ежегодно выпускали альбомы из серии «Песни нашего века», записывали лучшие композиции жанра авторской песни. Что-то об этой истории в последнее время не так много слышно…
— А между тем проект никуда не делся. Мы записали десять альбомов, последний из которых — совсем недавно, в пандемию. И сейчас «Песни нашего века» востребованы настолько, что билеты на концерты разлетаются мгновенно. То есть мы планируем один концерт, но в итоге приходится назначать еще три, а то и больше, дополнительно.
Желающих приобщиться к лучшим образцам классики жанра много. И это еще не говоря об абонементных ежегодных концертах в Доме музыки, которые тоже неизменно проходят с аншлагом. Потребность в хороших песнях никуда не исчезает, эти песни продолжают жить, восхищать и вдохновлять. Что не удивительно: на то она и золотая классика.
— Несмотря на то, что «золотой век» нашей авторской песни миновал, давайте будем рассуждать логически: впереди — серебряный век? Существует ли в вашем «профсоюзе», назовем его условно так, тесное бардовское сообщество, которое было в шестидесятых — восьмидесятых?
— Наше общение происходит, в основном, на бардовских фестивалях, которых и помимо упомянутых вами «Ильменки» и «Груши», проводится немало. Мы постоянно пересекаемся на тематических мероприятиях — сборных концертах-посвящениях Юрию Визбору, Александру Городницкому, Виктору Берковскому, Леониду Сергееву…
Это и есть наша «тусовка». На них мы встречаемся с авторами, членами жюри, исполнителями. То есть наш бардовский круг, где многие друг друга знают, с удовольствием друг с другом общаются, поют любимые песни, по-прежнему существует.
— Вы — дипломированный филолог, преподаватель русского и литературы. Каковым вам, с профессиональной точки зрения, видится состояние родного языка?
— Я ведь еще, на свою голову, еще и член большого жюри ежегодного конкурса «Поэт года». И это, для меня как для филолога, скажу вам откровенно, порой грустная история. У меня от прочтения иных опусов, бывает, волосы дыбом встают. Возникает ощущение, что люди, только проснувшись и едва научившись писать буквы и слова, уже решили, что они — поэты.
У массового «писателя» нет представления ни о грамматике, ни о синтаксисе, ни о морфологии. То есть, о русском языке как о явлении, которым пользуются как «орудием труда». Страшная безграмотность многих из тех, кто пытается заниматься поэзией, поражает. Но что же поделать: отдельное «спасибо» следует сказать нашей массовой поп-культуре, насаждаемой повсеместно и ежечасно.
В авторской песне дело обстоит чуть лучше. По крайней мере, на проводимых нами конкурсах и фестивалях мы вольны из чего-то выбирать, отделять зерна от плевел, как говорится. Стараемся находить людей, которые умеют обращаться с родным языком. Бардовская песня не собирается сдавать своих позиций, и хорошо, что людям, владеющим словом, дается зеленый свет.
Но в массе, повторюсь, картина грустная. Диву даешься: на такие элементарные вещи, как рифма, ритмика, стихотворный размер люди, претендующие на звание поэта, вообще внимания не обращают. Человек сел и, подобно Незнайке срифмовав слова «палка» и «селедка», решил, что у него получилось прекрасное веселое стихотворение…
Я в этом смысле — возможно, к сожалению для многих, — человек непримиримый. Если вижу, что человек не знает элементарных норм русского языка, отношусь к этому весьма жестко.
— Насколько, с вашей точки зрения, бардовская эстетика должна отражать сегодняшнее непростое время?
— Мне кажется, «должна» — не совсем верное слово. Думаю, у любого человека есть свое представление об окружающем мире, о том, что происходит вокруг. Каждому — Бог судья.
Авторская песня всегда была независима от политики; лучшие образцы бардовского творчества обращались к высшим ценностям, человеческим, скажем так. Люди всегда говорили то, что им близко, руководствуясь личными переживаниями. Достаточно послушать любую подборку бардовской классики, чтобы понять, что это так. Поэт, пусть это и прозвучит высокопарно, выражает то, что ему приходит с Неба. Когда поэту диктуют: «Скажи это, а теперь вот то-то», он поэтом быть перестает.
— Вы неоднократно выступали за рубежом. Уверен, на многих концертах были зрители, которые русского не знали вообще. Насколько там воспринимали и понимали Галину Хомчик с ее русскоязычной программой?
— Правильный вопрос. Как-то я выступала в Люксембурге, в зале, где не было ни одного русскоговорящего человека. И вот я выхожу на сцену и думаю: как быть, что делать-то, ведь я ничего другого не пою? Однако после того, как я спела концерт, у меня расхватали все диски.
Я спрашиваю: «Как же так, ведь вы же наверняка ничего не поняли из того, что я пела?» Они в ответ: «Нас прежде всего звук волнует. Мы можем не понимать смысла слов, но что-то в нас колышется, резонирует». То есть, определенные сочетания слов и мелодии позволяли им находиться со мной на одной волне.
После этого я уже ничему не удивляюсь. В самом деле: вот мы слышим бразильскую босса-нову, португальскую фаду, где слов мы, в большинстве своем, не понимаем. Мы просто слушаем и словно таем. Растворяемся в самом звуке. Очевидно, и наша бардовская песня точно так же затрагивает неуловимые струны души людей во всем мире.
Фотографии: PHOTOXPRESS; Владимир Гердо/ТАСС(на анонсе).