09.01.2023
Выставка студентов ГИТИСа в Доме-музее Константина Сергеевича Станиславского предлагает окунуться во вселенную легендарного спектакля МХТ. «Синюю птицу», поставленную Станиславским в Московском художественном театре, смотрело не одно поколение зрителей. Спектакль жил на сцене на протяжении десятилетий и, конечно, менялся, насколько можно судить по чертежам и фотографиям, сохранившимся от постановки 1908 года. Студенты-сценографы режиссерского факультета ГИТИСа (мастерская Каменьковича-Крымова) решили обратиться к оригинальному спектаклю Станиславского, от которого не осталось киносвидетельств, и попытались вчуствоваться в него. А зрители получили шанс ощутить себя — подобно герою рассказа Борхеса «Пьер Менар, автор «Дон Кихота» — режиссером, в чьей голове рождается гениальный замысел. Об этом — выставка «Синяя птица»: путь к спектаклю за пять комнат» (кураторы — Дмитрий Буткевич, помощник ректора ГИТИСа по выставочной работе, и Мария Блезе, сотрудник выставочно-экспозиционного отдела Музея МХАТ).
Вообще Музей МХАТ не просто так обратился к пьесе Метерлинка, причем, сразу на двух площадках: в залах в Камергерском переулке проходит выставка «Синяя птица»: страна воспоминаний», участие в которой принимают студенты Школы-студии МХАТ. В 2022-м мир отмечал 160-летие со дня рождения бельгийского драматурга. К тому же символистская пьеса о чуде и тайне бытия идеально подходит зимним праздничным дням, когда даже прожженные циники ждут волшебства. Будущие сценографы поработали на славу: Музей МХАТ позволил им изучить документы из фондов, и в итоге получилось настоящее исследование.
Прежде всего, зритель попадает в мастерскую, где рождается спектакль. Здесь можно увидеть письма Станиславского Метерлинку, который доверил первую постановку своей пьесы именно МХТ. Или рисунки художника Владимира Егорова, оформлявшего спектакль 1908 года, а еще — режиссерский экземпляр пьесы Леопольда Сулержицкого, тоже работавшего над постановкой. Есть и удивительные вещи — например, фото знаменитого футбольного комментатора Николая Озерова в роли Хлеба: окончивший ГИТИС, он 30 лет выходил на сцену в спектаклях МХАТа. Любителей аутентичных вещей порадует письменный стол Станиславского из усадьбы «Любимовка», принадлежавшей его семье. Есть и подлинный реквизит — большая собака, «исполнявшая» роль в «Синей птице».
Все это студенты ГИТИСа перемешали в творческом беспорядке, элементом которого стал сделанный ими подмакетник сцены МХТ — этот образ еще «выстрелит» в последнем зале. В соседней комнатке можно увидеть самого Станиславского — точнее, куклу в человеческий рост, обсуждающего по телефону спектакль: на другом конце провода, как подсказывает табличка, Владимир Иванович Немирович-Данченко. «Была идея сделать из этот разговор из архивных материалов. Однако существует лишь одна запись голоса Станиславского — репетиции «Тартюфа» 1938 года, и ее не хватило», — рассказала «Культуре» Мария Блезе. В итоге реплики Константина Сергеевича записали заново. В глубине комнаты зрители могут увидеть окна из «Евгения Онегина», поставленного Станиславским для оперной студии Большого театра: они давно «живут» в Доме-музее и наконец предстали перед взором публики.
Далее зритель попадает в лабиринт из черного бархата, причем, выбор этого материала не случаен. В автобиографической книге «Моя жизнь в искусстве» Станиславский подробно описал муки работы над «Синей птицей»: режиссеру хотелось создать условное пространство, где ложь должна была стать правдой или хотя бы казаться ей — «чтобы быть убедительной». На помощь ему пришел случай: «Мне понадобился кусок черного бархата, но он исчез, хотя мы только что его видели. Стали искать и перерыли ящики, картоны, столы, всю комнату, — нигде нет. Глядь, — а кусок бархата спокойно висит на самом видном проходном месте. Почему же мы его не видели раньше? Очень просто: потому что за ним был повешен на стене другой такой же большой кусок черного бархата. На черном не было видно черного».
Так был найден идеальный фон для сценических эффектов. Гуляя по лабиринту, зритель заглядывает в комнаты Царицы Ночи, где — как и в пьесе — может скрываться Синяя птица. Впрочем, как рассказал «Культуре» Дмитрий Буткевич, задумка на самом деле была более сложной: «Образы здесь взяты из «Синей птицы», однако они переплетаются с фактами биографии самого Константина Сергеевича».
Пример тому — первая же комната, где за дверью прячется лохматый пес. Это отсылка к воспоминаниям Станиславского, посетившего Метерлинка в Нормандии: «В отдаленной гостиной мы пили кофе, беседовали. В определенные часы в дверь скреблась собака Метерлинка, по имени Жако. Хозяин впускал ее, говоря, что Жако вернулся из своего кафе, которое находилось в соседней деревне, где у него был романчик. В установленное время собака возвращалась к хозяину, прыгала к нему на колени, и у них начинался очаровательный разговор. Казалось по умным глазам собаки, что она поднимает все. Жако оказался прототипом пса в «Синей птице», и потому мне пришлось познакомиться с ним поближе».
Дальше зритель попадает в «Комнату нерожденных душ»: в пьесе Метерлинка Тильтиль и его сестра Митиль встречают в царстве будущего детей, которым еще предстоит появиться на свет. По мысли драматурга, своды огромного дворца были залиты волшебным голубым светом, однако молодые сценографы решили создать что-то более камерное, уютное и безопасное. В маленьком комнате, окутанной пеленками и одеялами, под теплым светом ламп мы видим крошечные фигурки, застывшие в ожидании. А дверь изнутри разрисована птичками — похожими на детские каракули.
«Комната болезни» отсылает к главному героя Дома-музея, который в последние годы почти все время проводил в постели и вел репетиции по телефону. «С одной стороны, мы видим комнату как бы сверху. С другой — кажется, будто больной Станиславский лежит в кровати и смотрит на потолок: эффект обратной перспективы», — объясняет Дмитрий Буткевич. Комната воспоминаний отсылает к сцене, где Тильтиль и Митиль встречают умерших бабушку и дедушку. Правда, это не комната в полном смысле слова, а пузатый антикварный шкаф, который студенты притащили из Сходни. А в двери, ведущей в комнату наслаждений, просверлены дырочки, и можно увидеть, как дети едят мороженое, а взрослые сидят на берегу моря, закутавшись в пледы: каждому свое.
Грозный лес, где Тильтиль и Митиль чуть не погибли от взбунтовавшихся деревьев (отец детей, дровосек, причинил им немало горя), здесь превращен в волшебный, и дело не только в кропотливо вырезанных из бумаги зарослях: откуда-то сверху доносятся голоса старого МХТ. Наконец, своеобразным апофеозом становится зал, где по щелчку выключателя все пространство окрашивается в синий цвет, а вентиляторы, взревев, поднимают в воздух пушистые облака (изначально студенты использовали перья, но потом решили, что нарезанные салфетки будут безопаснее для аллергиков).
Замыкает выставку подмакетник, вновь изображающий сцену МХТ. Это скромное жилище Тильтиля и Митиль, филигранно воссозданное в деталях — с кроватками, ковриками, сахарной головой на полке. И даже настенными часами, сделанными Ириной Кориной — не просто именитой художницей, но выпускницей ГИТИСа. Как и в пьесе, мы снова возвращаемся в бедную хижину, где живут дети, только теперь она кажется таинственной и волшебной. А рядом висит объявление, предлагающее всем счастливчикам, видевшим «Синюю птицу» на сцене МХТ, поставить галочку — тоже, конечно, синего цвета. Ну а тем, кому, как автору этих строк, не повезло, не стоит огорчаться: ведь благодаря талантливым ребятам Синяя птица — здесь, с нами.
Выставка работает до 12 февраля.
Фото: АГН «Москва»
Источник