08.07.2022
Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко «под занавес» сезона показал мировую премьеру вечера одноактных балетов: «О природе» и «Нет никого справедливей смерти». Два российских хореографа — Владимир Варнава и Максим Севагин предъявили внятные высказывания.
История спектакля «О природе» любопытна и связана с сериалом «Балет», который снимается на «Студии Видеопрокат» Алексея Киселева и Сергея Бондарчука. Сюжет соткан из судеб танцовщиков, лишь немногие из которых умеют рвать со своим прошлым. Главная героиня сериала — смогла: несколько десятилетий назад покинула театр и Отечество, осела за океаном, стала известным хореографом и теперь вернулась в Москву, чтобы поставить спектакль на сцене, что помнит ее первые шаги. Собственно, этот спектакль в сериале и есть нынешняя премьера Музтеатра Станиславского. Танцовщики театра снимаются в сериале. Ожидается, что он выйдет в прокат в 2023 году. Мысль о превращении кульминации фильма в сценическое действие озарила творческий тандем режиссера Евгения Сангаджиева и хореографа Владимира Варнаву. Фрагменты балета снимут для сериала — так что театральное сочинение станет частью кинопроекта.
Владимир Варнава — один из лидеров отечественного contemporary dance — ворвался в столичную жизнь 12 лет назад, отхватив, заслуженно, исполнительскую «Золотую маску» за своего безбашенного и бойкого Меркуцио в «Ромео и Джульетте» Музыкального театра Карелии. За пролетевшие годы Варнава создал ряд актерских образов и поставил немало спектаклей в труппах знаменитых и не очень, самые запомнившиеся — «Девочка со спичками», «Пассажир», «Гибель розы», «Айседора». Сегодня он не растратил своего темперамента и не потерял обаятельной улыбки, но подхватил страсть к философствованию и недобрую моду не расставаться с бейсболкой — ни во время поклонов на сцене, ни в репетиционном зале.
Публика на спектакле «О природе» попадает в зрительный зал, когда на сцене вдоль длинного стола под белой скатертью с лучистыми хрустальными фужерами заторможенно слоняются, лениво танцуют, вяло общаются опечаленные люди. Возникает образ бесцельной и уязвимой жизни, которую прерывает появление мерно и стремительно шагающего человека на фоне странного миража. На задник проецируются контуры носа, глаз, губ, подбородка — черты лиц словно скрыты покровом (выразительные видеоинсталляции придумал Илья Старилов). Участники тоскливого застолья скидывают цивильную одежду, оказываются в одинаковых черных купальниках (художник по костюмам Наталья Туровникова) и следуют за незнакомцем.
Он открывает им глаза на законы мира и природу человека. Варнава утверждает, что его вдохновили идеи Эмпедокла, а именно его поэма «О природе», отрывок из которой приводится в буклете.
Естественно, размышления на эти вечные темы хореограф перевел в пространство «телесности». Шестнадцать прекрасных танцовщиков плетут то совсем простенькие, то замысловатые узоры движений, по многу раз повторяя сложенные хореографические сэмплы. Движения повторяются с точностью выверенных автоматов, но они не бездушны — их объединяет чувство сценического ансамбля, актерского и пластического. Складывается вневременная притча о важных «узлах» бытия: опасной замкнутости людей и силе их сообщества. Сюжет вырастает из танцевальных алгоритмов, а не из конкретной истории, подвластной вербальному изложению.
Пластические орнаменты и узоры — своеобразные телесные паттерны: спирали рук, волны торсов, симметрия поворотов, поза и ее отражение в партнере — все вроде бы предсказуемо и в то же время неповторимо. Один сделал шаг-поворот-наклон и ясно, что вся длинная цепочка будет это поочередно копировать, но внимание рассеивается — колдовской тайны зрелищу хватает ненадолго. Порой от затянутости и бесконечного клонирования того, что уже не нуждается в подтверждении, одолевают уныние и скука — они бы отступили, если сократить 50-минутный спектакль до получаса. Не выручает и непривычная электронная музыка Алексея Наджарова, сокращенная до аудиознака и шумовых атак. Звуки теребят нервную систему и изнуряют ее, на мой консервативный вкус. В финале побеждает цикличность — опять стол под белой скатертью, блики хрусталя и скучающие люди вокруг него. Надолго ли они обречены на эту долю? Появится ли новый путник?
Автор второго спектакля «Нет никого справедливей смерти» двадцатипятилетний Максим Севагин, недавно возглавивший балетную труппу Музтеатра Станиславского, свои постановочные амбиции не скрывает. Сочиняет много. На этот раз источником вдохновения для хореографа стал редко исполняемый Концерт для арфы с оркестром Альберто Хинастера. Музыкой хореограф явно увлечен и мгновенно откликается на каждый поворот мелодий. Фабулу сочинитель танцев искал в родном композитору фольклоре и… нашел в незатейливой аргентинской сказке «Нет никого справедливей смерти».
Несмотря на жутковатое название, спектакль игровой, озорной, ироничный и даже веселый. Это история крестьянина, который искал крестного для своего сына. Собственно, выбирал из двоих претендентов — Бога и Смерти. Бог, что не всегда справедлив, на эту роль не подошел, а Смерть, которая приходит ко всем без исключения, оказалась в самый раз. За оказанное доверие Смерть открывает в Муже (так обозначен герой в программке) дар целителя. Ставит одно условие: если она сидит в ногах больного — лечи, все получится, если примостилась у головы — не берись: хворый должен умереть. Один раз Муж ослушался и поплатился за это жизнью.
Максим Севагин продемонстрировал редкую способность придавать действию логичность даже при случайно возникшей завиральной идее. Например, остроумно обыгрывается отсутствие оркестра (спектакль идет под фонограмму). Сочинители — сам хореограф и художник Анастасия Нефедова — перенесли сказку в космос. Апокалипсис уже наступил, при тотальной гибели цивилизации спасается лишь горстка людей, успевшая занять места на космическом корабле, и среди них, увы, нет музыкантов. Обитатели звездного ковчега теперь разыгрывают фольклорный сюжет, словно ищут спасения в искусстве.
Юный хореограф никому не подражает, создавая хореографию вольную, оригинальную и самобытную. Исполнители радостно ее подхватывают, танцуют лихо, с огоньком — их персонажи получились острыми и живыми. Быстрая, как ртуть, Смерть Оксаны Кардаш порхает по сцене экзотической птичкой. Бог Иннокентия Юлдашева взлетает в диких первобытных прыжках и похож на бродячего скомороха. Моложавый простоватый Муж Дмитрия Соболевского по-детски удивляется и внимателен к своей обаятельной Жене — Наталье Сомовой и их шаловливым детям: Сыну — Леониду Леонтьеву и Дочери — Дине Левин. Георгий Смилевски отлично сыграл сказочного Короля, переживающего из-за неизлечимой болезни дочери. Принцесса Ксении Шевцовой — прекрасна и смиренна, от нее исходит возвышенный свет. Смерть присела у головы Принцессы, но Муж исцелил наследницу — теперь он, клятвопреступник, должен умереть. Муж пытается спрятаться от Смерти и меняет облик, обривая голову, но это его не спасает: «Кума моего нигде нет, придется того лысого беднягу забрать!» — восклицает смерть и уводит его за собой.
Пазл художественного высказывания сложен из танцевальных вариаций, дуэтов, трио, квартетов. Но сцены, поставленные энергично и легко, изобретательно и с юмором, увы, не скреплены режиссерским стержнем и последовательным повествованием. Понять происходящее можно, только заблаговременно прочитав сказку или либретто, оба текста представлены в буклете. Иначе в этом милом обаятельном мире никак не разобраться.
Фотографии: Карина Житкова / предоставлены Музыкальным театром им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко