21.01.2022
В интервью «Культуре» лауреат премии «Органист года» Елена Привалова рассказала о том, каким должен быть современный музыкант и что ждет органное исполнительство в ближайшем будущем.
Прошлый год стал знаковым для органистки, создателя и бессменного руководителя фестиваля «Органные вечера в Кусково» Елены Приваловой. Она выпустила дебютный диск «И.С. Бах. Все органные токкаты» и получила всероссийскую премию «Органист года – 2021» в номинации «Персона», учрежденную Фондом развития творческих инициатив при поддержке Российского музыкального союза и критико-публицистического журнала «Музыкальная жизнь».
— Елена, можно поздравить с дебютным диском?
— Спасибо, очень приятно.
— Почему выбор пал на токкаты Баха?
— У этой программы есть своя история. В 2019 году я открыла в Риге, где сейчас живу, авторский цикл концертов «Произведения Иоганна Себастьяна Баха для органа», планируя в течение трех лет исполнить все сочинения немецкого композитора для органа. Кульминацией цикла должен был стать вечер органных токкат Баха. Но пандемия внесла свои коррективы: пришлось провести запланированный годом ранее токкатный концерт, не исполнив и половины произведений Баха. Эта программа вдохновила меня, и, когда в Риге ввели второй продолжительный локдаун, я решила записать ее на диск. Шестого ноября 2020 года у меня был концерт, а восьмого ноября ввели локдаун, который завершился первого апреля 2021. Это время я целиком посвятила диску.
— Финансовые средства вы собрали на российской краудфандинговой платформе Planeta.ru. Это был первый опыт?
— Несколько лет назад я искала средства на покупку органа для музея-усадьбы «Кусково». Известный российский скрипач и художественный руководитель фестиваля «Возвращение» Роман Минц поделился со мной успешным опытом сотрудничества с краудфандинговой платформой «Планета». Орган тогда удалось приобрести даже быстрее, чем я предполагала. Поэтому вместе с идеей записи диска родился план ее реализации.
— Что стало самым сложным в процессе работы над диском?
— Некоторые музыканты, работая над диском, пишут произведения по частям, но для меня это недопустимо, теряется ощущение формы, запись получается неживой, выхолощенной. Приходилось повторять каждое произведение многократно, чтобы добиться нужного варианта. Играть на органе Домского собора очень трудно, у него тяжелая трактура, необходимы физические усилия. Вместе со звукорежиссером Борисом Переверзевым мы много внимания уделили монтажу. При всей моей колоссальной концентрации, а я играю на концертах очень чисто, в записи все слышится «под микроскопом».
— Выбор органа Домского собора не случаен?
— Выпуск СD для каждого профессионального музыканта — имиджевый проект. Я записала серьезную программу на одном из лучших инструментов мира.
— Орган считается церковным инструментом. Человек, далекий от религии, может стать хорошим органистом?
— Дело в том, что в России орган не является церковным инструментом, и почти все российские органисты — концертные исполнители, не имеющие отношения ни к католицизму, ни к протестантизму. Я знаю, что орган многих людей привел к вере. В начале пути этот инструмент был для меня таким же, как фортепиано, скрипка или любой другой. Благодаря органу я пришла к Богу. Часто играю в католических и лютеранских церквях, но остаюсь православной.
— Каким должен быть современный музыкант?
— Прежде всего, он должен уметь хорошо играть, играть честно, искренне. Мне кажется, что музыкантам не следует спорить: кто играет правильно, кто — нет. Правильно, когда слушатель ушел с твоего концерта с открытым сердцем. Я считаю, что у каждого исполнителя должен быть свой слушатель. Моей аудитории нравятся мои интерпретации. Но быть, как я, в одном лице и менеджером, и исполнителем — страшно трудно. Я жду часа, когда у меня появится свой менеджер, а пока приходится прикладывать усилия не только на исполнительском поприще. Но даже если ты не великий музыкант, но следуешь своему пути, к тебе обязательно придут возможности для занятия любимым делом.
— У вас есть репертуарные пристрастия?
— Каждый исполнитель выбирает то, что ему близко. Сначала я выбрала Баха, Мендельсона и Франка. А сейчас мне хочется сделать программу русской органной музыки. Ее не так много, но она интересная. За более чем три столетия набралось огромное количество гениальной музыки для органа. Например, играешь романтиков — Оскара Вермана, Йозефа Райнбергера, Макса Регера, а публика говорит: «Мы никогда не слышали, даже имен не знаем». Кто-то предпочитает композиторов XX века: Оливье Мессиана, Жана Алена. Когда исполнитель искренне любит то, что играет, даже сложная музыка становится понятной слушателям.
— Можно говорить о том, что российское органное исполнительство переживает взлет?
— Мы же не знаем, что будет через два года, через пять, десять лет. Правильную оценку даст только время. Если через несколько лет у нас будет такая же печальная история с органными концертами, как, например, в Германии или Латвии, тогда мы будем говорить: «Был органный бум». А сейчас я верю, что все только начинается. Двенадцать лет назад, когда я создала фестиваль «Органные вечера в Кусково», мне казалось, что в Москве органный бум. А сейчас гораздо больше концертов, чем раньше. Когда-то мы выбирали концертные даты, чтобы не совпадать друг с другом, сейчас в один день может быть концерт в соборе Святых Петра и Павла, в соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии на Малой Грузинской, в Англиканском соборе Святого Андрея; у меня в музее-усадьбе «Кусково», а еще может быть в концертном зале «Зарядье», в Московском международном Доме музыки, в Концертном зале имени Чайковского. И чаще всего это аншлаги. И мы не знаем, что будет через пять лет, может быть, поклонников органной музыки станет гораздо больше, а значит, вырастет и количество органных концертов.
Фотография: Al Lapkovsky. Фото на анонсе: www.pixabay.com.