22.01.2025
Проект приурочен к 90-летию со дня рождения одного из самых лиричных представителей неофициального искусства.
Владимир Яковлев — художник без преувеличения выдающийся. Его талант признается единодушно, в том числе коллегами, хотя творческое сообщество может быть весьма ревнивым и пристрастным. Возможно, дело в испытаниях, выпавших на его долю: серьезные проблемы со здоровьем, как ментальным, так и физическим, одиночество, неустроенность — большую часть жизни он провел в психиатрических лечебницах… В общем, судьбе не позавидуешь. Да и одаренность Яковлева была слишком очевидна, хотя он не получил художественного образования и работал в тяжелых условиях: не мог писать красками в психоневрологическом интернате — только рисовать, и то не всегда. И все же был современник, ревниво следивший за его творчеством — а именно гениальный Анатолий Зверев, еще один «отверженный» нашего искусства. Так что площадка для выставки к 90-летию со дня рождения Владимира Яковлева кажется выбранной не случайно: Центр современного искусства AZ/ART «вырос» на базе Музея AZ, посвященного Звереву. Работ Анатолия Тимофеевича в нынешнем проекте нет, и все же он присутствует незримой тенью. А еще — выступает радушным хозяином, несмотря на все свои амбиции и нарциссизм.
Яковлев и Зверев — во многом противоположности. С первым, как вспоминали современники, общение не всегда складывалось легко, особенно в последние годы — из-за его болезни. Второй жил и работал у друзей, расплачиваясь картинами за ночлег и не желая возвращаться к себе в «Гиблово» — как называл квартиру в Свиблово. Жизнь одинокая, в четырех стенах — и нараспашку, у всех на виду: совершенно разный modus operandi. Но оба ощущали свою неприкаянность, экзистенциальную и бытовую бездомность. А в творчестве выбивались не только из ряда коллег-нонконформистов: Яковлева и Зверева в принципе трудно вписать в какое-то направление — слишком уж они самобытны. При этом на обоих повлиял Джексон Поллок: Яковлев увидел его работы в 1957-м на Всемирном фестивале молодежи и студентов, Зверев — два года спустя на знаменитой американской выставке в Сокольниках. Но если Анатолий Тимофеевич только усмехнулся: «Ташизм изобрел я», то Яковлев вдохновился и создал ряд работ «по следам» американского экспрессиониста. Некоторые из этих вещей можно увидеть в Центре современного искусства AZ/ART на выставке «А в степи: бушует ветер…» (кураторы — хранитель Музея AZ Наталья Волкова, коллекционер Сергей Александров и искусствовед Валерий Силаев). Название проекта взято из стихотворения самого Яковлева: он был еще и поэтом, тоже самоучкой, и эти строки написал на рисунке с посвящением художнику Игорю Ворошилову.
На выставке показан Яковлев в расцвете творческих сил: поздних вещей почти нет. Причина проста: друзья порой забирали художника из интерната — чтобы пожил в домашней обстановке. Однако были еще и «доброжелатели», желавшие нажиться на его таланте: они ставили перед Яковлевым мольберты с приколотыми листами, он начинал писать, а заканчивали работы уже другие «умельцы». Определить процент авторства в таких вещах сложно, так что кураторы отобрали произведения, где виден настоящий «чистый» Яковлев. А из круга его сюжетов оставили лишь два — лица и цветы.
Первые — немного пугают: грустные опущенные вниз глаза либо — темные глазницы: взгляд, устремленный в себя, в черное Ничто. Есть в них что-то прекрасное и одновременно тревожное — как в больничных рисунках Врубеля, поразительных, во многом предсказавших искусство XX века. На одном из портретов Яковлева изображено лицо, перечеркнутое скрещенными линиями. Внизу — подпись дрожащей рукой: «очень трудно! больница». В таких же решетках — его автопортрет с закрытыми глазами. Кажется, что созданные им лики наполовину принадлежат другому миру. Совсем иные цветы — трепетные, чистые, наполненные жизнью. Это очень лиричные вещи, но их красота — именно в хрупкости, недолговечности. На что, видимо, указывал и сам Яковлев: «Мне говорят: цветок твой падает. Но ведь жизнь цветка в его падении. Если этого нет, цветок — мертвый. Падение — это жизнь».
Можно еще поговорить о Яковлеве с точки зрения истории искусства: отметить в некоторых портретах оммажи Модильяни, вспомнить, что Владимир Игоревич работал ретушером в издательстве «Искусство», что его дед — известный художник-импрессионист Михаил Яковлев, эмигрировавший в Европу после революции, а затем вернувшийся в Советский Союз, — в семье хранились его работы. А можно просто встать в центральном зале и долго рассматривать две картины, расположенные друг напротив друга, в начале и конце экспозиции. На каждой из них изображен цветок: первый — белый на голубом фоне, второй — белый на черном, это самая поздняя работа из представленных на выставке. Она написана в 1983-м — в тот год Яковлев после смерти матери попал в психоневрологический интернат. И этот цветок, плывущий в черной пустоте космоса, кажется особенно одиноким.
Выставка работает до 2 февраля.
Основная фотография предоставлена пресс-службой Музея AZ, на анонсе — Василий Буланов/предоставлена пресс-службой Музея AZ.