21.08.2024
Как великий поэт предвосхитил эпоху соцсетей
Название выставки «Мем. Маяковский медиа» (кураторы — Полина Стрельцова, Наталья Стрижкова, Гаянэ Арутюнян), открывшейся в Центре «Зотов» к 105-летию «Окон РОСТА», звучит несколько провокационно. Впрочем, пролетарский поэт действительно был автором строк и образов, прочно закрепившихся в массовом сознании. Хлесткая «лесенка», желтая кофта — в которой Маяковский, правда, отходил недолго, при первой возможности сменив ее на элегантные костюмы; наконец, плакаты, созданные для «Окон РОСТА», — все это сделало Маяковского не только поэтом, но и инфлюенсером, если говорить современным языком. Причем произошло это не по прихоти судьбы: поэт сознательно выстраивал новую модель коммуникации с аудиторией. В частности, он перешел от чистого эпатажа к апелляции к широким массам, а для этого использовал простые, но «цепляющие» слова и образы — которые легко запоминались и которыми хотелось поделиться. Логично, что авторы выставки вспомнили о меме, который вслед за английским биологом Ричардом Докинзом (предложившим это понятие) они определяют как «единицу культурной информации».
Выставка показывает, как Маяковский увлеченно лепил собственный образ — или создавал личный бренд: позировал для портретов и фотографий, снимался в кино и, конечно, посвящал строки «себе любимому». Мимо такой яркой фигуры не могли пройти современники: Василий Каменский, например, посвятил Маяковскому стихотворение. Впрочем, острые шаржи тоже были — в частности, от легендарных Кукрыниксов. Этот ироничный образ, как и фотография, запечатлевшая молодого лохматого Маяковского в компании футуристов (Алексея Крученых, Бенедикта Лившица и братьев Бурлюков), напоминает о том, что великие когда-то были возмутителями спокойствия. И вызывали у публики гамму чувств от обожания до ненависти. Об этом свидетельствуют и записки зрителей, представленные на выставке. Вот, например, отклик на выступление в Тифлисе в 1927 году: «Т[оварищ] Маяковский! А ведь вы пьяны!!! И… читаете свои стихи плохо…» Следующий отзыв — от зрителя из Ростова: «Зачем вы выдумали желтую кофту и что вы ею хотели сказать?» Или из Тулы: «Почему в ваших стихах в каждой строке по одному слову?» Рядом — записка совсем другой тональности, уже из Саратова: «Вы мне ужасно нравитесь <…> Я уже до вашего выступления была влюблена в вас. Я хочу вас видеть сию минуту. А то мне нужно ехать в театр. Дайте ответ». Эти безымянные послания до боли напоминают комментарии в Сети — тоже, как правило, анонимные: у каждого популярного блогера есть не только поклонники, но и хейтеры.
И все же параллели с современностью — штука опасная, главное — не увлекаться. К счастью, авторы выставки сумели вовремя остановиться: отсылки к нашим дням представлены в виде намеков, а основной акцент сделан именно на «Окнах РОСТА». В экспозиции показаны более 100 подлинных плакатов: некоторые из них Маяковский нарисовал сам, для других написал броские строки. В числе первых — серия из четырех плакатов, призывающая красноармейцев посещать бани, чтобы избавиться от вшей. Автором подписей значится Рита Райт — та самая Рита Райт-Ковалева, знаменитая переводчица, влюбившая советских читателей в Сэлинджера и Воннегута. Впрочем, это случилось позже, а тогда она только начинала творческий путь, дружила с Маяковским и даже переводила его произведения.
Темы для «Окон РОСТА» выбирались злободневные: плакаты рассказывали о том, как опасна сырая вода — можно заболеть холерой; объясняли, что нужно бережно относиться к трамваям — чтобы те прослужили дольше; ратовали за повышение производительности труда и клеймили заграницу, пытающуюся вмешаться в жизнь страны. Маяковский понимал: чтобы коммуникация была удачной, а сообщение выглядело убедительным, нужно использовать особые средства. «Ни одно, даже самое верное дело не двигается без рекламы. Это оружие, поражающее конкуренцию», — писал поэт. При этом он утверждал — творцу нельзя прятаться в башни из слоновой кости, необходимо знать жизнь народа изнутри: «Чтоб правильно понимать социальный заказ, поэт должен быть в центре дел и событий. Знание теории экономии, знание реального быта, внедрение в научную историю для поэта в основной части работы — важней, чем схоластические учебнички молящихся на старье профессоров-идеалистов».
Надо понимать, что плакаты создавались в тяжелые годы Гражданской войны — с ее бедностью и разрухой. Однако скупость средств не могла остановить Маяковского и его соратников. Уровень работ, исполненных практически на коленке, поражает воображение. Эти лаконичные образы — поначалу художники рисовали вручную, потом стали использовать трафареты — отсылают к русскому лубку, как, впрочем, и сам принцип покадрового рисунка. В западной традиции подобный принцип встречается в комиксах, так что зритель вряд ли удивится, увидев на выставке комикс нашего современника Ильи Обухова «Маяковский. Облако в штанах». Кстати, художникам конца XIX — начала XX века в экспозиции посвящен целый раздел. Подход Маяковского оценили бунтари нового времени — Тимур Новиков и его единомышленники. Правда, в отличие от футуристов они не спешили возвеличивать современность — напротив, апеллировали к традиции и классическим понятиям эстетики. Но при этом эпатировали окружающих с не меньшим удовольствием. Тимур Новиков признавался: «Маяковский был избран нами как первая советская поп-звезда. <…> Сам по себе Маяковский был для нас важен как символическая фигура, как некий «онегинский дядюшка», <…> от которого мы, совершенно самостоятельные художники, законно получили интересовавшее нас наследие футуризма. При этом надо полагать, он обрадовался тому, как мы распорядились этим наследием вполне в духе того, как он сам поступал в подобных случаях». На выставке можно увидеть работы Тимура Новикова и Андрея Хлобыстина — создателей «Клуба друзей Маяковского», членами которого были Энди Уорхол и Роберт Раушенберг. Кстати, в 1990 году «Клуб» устроил первую в России модную вечеринку — «ночную партию» (night party), ставшую предвестницей клубных тусовок.
Есть в экспозиции и работы художников, прославившихся уже в эпоху соцсетей, — например, Антона Гудима, автора коротких ироничных комиксов. Эта преемственность подтверждает, что плакатное наследие Маяковского куда шире рамок мема, обреченного, подобно бабочке-однодневке, на короткую жизнь. Поэт, напротив, продолжил жить и после смерти: правда, уже в виде мифа, о чем рассказывает один из выставочных разделов. Стараниями в том числе советской власти был создан образ, во многом «отшлифованный», и художники уже не рисовали шаржи, а наделяли поэта героическими чертами — как Александр Дейнека в картине «Владимир Маяковский в мастерской РОСТА». И все же Маяковский, пусть и «забронзовевший», оставался великим поэтом, автором прекрасных пронзительных строк, и уже один этот факт отличает его от героев сегодняшнего дня. Хотя сам он наверняка жонглировал бы соцсетями легко и с удовольствием.
Выставка работает до 20 октября
Фотографии: Василий Кузьмиченок АГН Москва.