07.02.2024
Японский режиссер Мотои Миура выпускает в Москве спектакль по пьесе одного из лидеров послевоенного японского авангарда Кобо Абэ. Премьера состоится 10 февраля на малой сцене Театра Наций.
За пределами Японии режиссер Мотои Миура известен прежде всего своими спектаклями по пьесам Чехова, которые побывали в том числе и в России: в 2016 году театр «Читэн» привозил в Санкт-Петербург «Чайку» в его постановке, три года спустя — «Дядю Ваню». В прошлом году японский режиссер представил на сцене БДТ имени Товстоногова свою версию «Преступления и наказания» — с подзаголовком «Сны и страдания Родиона Романовича Раскольникова».
В Москве Мотои Миура дебютирует спектаклем по пьесе японского писателя и драматурга Кобо Абэ, автора романов «Человек-ящик» и «Женщина в песках». Пьеса «Друзья» была написана в 1967 году, в России она практически неизвестна, но режиссер уверен, что российский зритель ее поймет, потому что история, которая в ней рассказывается, общечеловеческая, а не ориентальная.
— Миура-сан, после вашей яркой постановки по роману Достоевского можно было ждать, что вы вновь обратитесь к русской классике. Почему вы выбрали пьесу Кобо Абэ?
— Вначале действительно предполагалось, что я буду ставить в Театре Наций русскую пьесу, мы даже обсуждали несколько вариантов. В какой-то момент я сказал, скорее в шутку, чем всерьез, что есть вот такая пьеса Кобо Абэ, которая обличает несовершенство современного общества и растерянность человека, который сталкивается с замаскированным насилием. Господину Миронову эта идея понравилась, я этого не ожидал и переспросил: «Вы действительно выбираете эту пьесу?» Миронов сказал, что пьеса замечательная, по духу очень подходит Театру Наций, и содержание ее универсальное: эта история могла произойти где угодно.
— Завязка у «Друзей» комическая, но комедия быстро превращается в триллер: в квартиру молодого человека вторгаются незнакомые люди, которые утверждают, что они его друзья и заботятся только о его благе. Пьеса была написана под влиянием европейского театра абсурда или она отражает японское понимание абсурдности жизни?
— Скорее всего, здесь есть европейское влияние — Кафка, Беккет. Японцы, читая эту пьесу, чувствуют, что она какая-то странная. Написана так, что не очень понятно, в какой стране это происходит.
— То есть там совсем нет японских реалий?
— В репликах много японских поговорок, но с точки зрения характеров действующих лиц нельзя сказать, что это Япония.
— А я как раз увидела в «Друзьях» отражение японского коллективизма. Мне кажется, японцы не так жестко выстраивают границы, как люди западного мира.
— Да, есть такое. Японцы относятся к другим людям особенным образом — не считают их чужими. Это связано с геополитическим фактором — с тем, что Япония является островной страной. Для японцев другая страна — та, что за морями, а в своей стране все друзья. Поэтому то, что происходит в этой пьесе, — предательство, главного героя убивают люди, которых он не считает чужими.
— Есть ли в стилистике спектакля что-то специфически японское?
— Может быть, зрители почувствуют форму, которая близка именно Японии, — это отсутствие ощущения реальности, современного момента. Что касается стилистики, у меня не было намерения вводить в постановку элементы традиционной японской культуры. Костюмы, например, похожи не на национальную японскую одежду, а на образы косплея. Я знаю, что русские тоже любят анимэ, мангу, здесь у них будет возможность прикоснуться к этому миру.
— Что требуется от актера в такой постановке? Как проходил кастинг?
— Театр Наций предоставил нам кандидатуры — это был список из 150 артистов, из них я отбирал исполнителей ролей в нашем спектакле. Что касается критериев — никаких специальных требований не существовало, мне было нужно, чтобы артист не фиксировался на каком-то своем стиле актерской игры, был гибким и хорошо двигался. Я смотрел на эти моменты, исходя из этого выбирал актеров.
— Есть режиссеры, которые видят спектакль целиком с самого начала, и есть те, у кого он рождается в последнюю неделю перед премьерой. Как было у вас?
— Я стремился выявить очарование, которое есть в этой пьесе. Большая часть элементов была придумана в процессе репетиций. Что касается формы и стиля, я это планирую.
— Есть ли у актеров возможность импровизации?
— На репетициях — да, мы пробуем разные вещи. То есть импровизация возможна на репетициях, но не во время спектакля.
— Если бы вы ставили «Друзей» на вашей родине, спектакль сильно отличался бы от московского?
— Конечно. Но в Японии я бы и не взялся за эту пьесу.
— Почему?
— Мне показалось, что ее интересно поставить именно в России.
— В прошлом году вы выпустили спектакль в Санкт-Петербурге, какие у вас впечатления от Москвы?
— По сравнению с Санкт-Петербургом Москва — большой город, мегаполис. В Санкт-Петербурге мне потребовалось какое-то время, чтобы подружиться с труппой. Я не видел открытости, даже когда мы ходили выпить в бар. А в Москве, наоборот, все очень открыты.
Фотографии предоставлены пресс-службой Театра Наций.