04.10.2023
Осенью 1943 года на экраны Советского Союза вышел фильм «Два бойца». В этой знаменитой картине, где главные роли исполнили Марк Бернес и Борис Андреев, прозвучала, возможно, самая пронзительная песня о войне — «Темная ночь». Несмотря на то, что такие понятия, как песня и художественный фильм, идут рука об руку практически с момента зарождения звукового кино, их взаимоотношения всегда складывались по-разному. История кинематографа знает массу примеров, когда прозвучавшая в ленте музыкально-лирическая композиция буквально вытягивала довольно «пресноватое» экранное действо. Случалось и по-другому: песня как таковая картине была не нужна, а иногда и вовсе представлялась излишним «балластом», поскольку сценарий, сюжет, операторская работа и актерская игра были настолько самоценными, что в дополнительной песенной «подпитке» не нуждались.
Но бывало и так, что картина и звучавшая в ней песня настолько гармонично дополняли друг друга, что одна без другой казались просто немыслимыми. «Темная ночь» являет собой как раз такой случай: сегодня невозможно себе представить фильм «Два бойца» без этой композиции, равно как и сама история отечественного кинематографа военных лет без ленты режиссера Леонида Лукова была бы не то что неполной — попросту нереальной…
У истоков этого музыкального шедевра стояли три главных «кита»: композитор Никита Богословский, поэт Владимир Агатов и актер Марк Бернес. Никита Владимирович впоследствии вспоминал: «Поначалу песен там не предполагалось — фильм должна была сопровождать только симфоническая музыка. Но однажды вечером ко мне пришел Леонид Давыдович и сказал: «Понимаешь, не получается у меня никак сцена в землянке без песни». И так взволнованно и талантливо рассказал мне и тему песни, и ее настроение, что я, сев к роялю, сразу, без единой остановки, сыграл ему мелодию, которая и вошла потом в фильм без единого изменения. Случай такого мгновенного сочинения песни — в моей практике единственный. Бывало, сочинялось быстро, но так!…
Луков сразу же и безоговорочно принял музыку — она полностью совпала с его видением будущей сцены. Вызвали срочно поэта Владимира Агатова. Он тут же, присев к столу, написал стихи практически без помарок. Разбудили Бернеса, отсыпавшегося после утомительных съемок, где-то уже поздним вечером раздобыли гитариста, ночью на студии записали фонограмму, а наутро Луков в декорации уже снимал Бернеса под эту фонограмму…»
В рассказе Богословского подкупает и буквально очаровывает главное обстоятельство: на примере «Темной ночи» великий композитор фактически рисует идеальную картину рождения шедевра как такового — не обязательно даже песенного. Поскольку существует негласная, но весьма распространенная точка зрения: настоящее произведение искусства, что называется «на века», должно создаваться быстро, словно по мановению волшебной палочки.
Обратим внимание, к каким словесным оборотам прибегает маэстро, описывая события восьмидесятилетней давности: «сразу, без единой остановки», «безоговорочно принял музыку», «написал стихи практически без помарок», «разбудили Бернеса», «раздобыли гитариста», «наутро уже снимал под эту фонограмму»… То есть, если попробовать приравнять процесс создания песни к трудовым шахтерским будням, то перед нами настоящий стахановский подвиг! И это не может не восхищать.
Впрочем, военное время подразумевает и по-другому организованное сознание: реалии солдатского быта — будь то на передовой, на линии огня, или в павильоне Ташкентской киностудии, где был снят фильм, — не подразумевают проволочек и длительных передышек. И в этом смысле «Темная ночь» — случай не единичный. Многие выдающиеся музыкальные произведения, написанные в первой половине 1940-х, рождались мгновенно: достаточно вспомнить песню «Священная война», путь которой от первых строчек и нот до первого исполнения занял менее двух суток…
Однако вернемся к «Двум бойцам». Другим главным действующим лицом, ответственным за создание «Темной ночи», стал поэт Владимир Агатов. Если бы предмет нашего разговора был не столь серьезен, то этого человека можно было бы причислить к тем, кого принято называть «автором одного хита».
Пусть одного, но зато какого! Перу Владимира Гариевича принадлежат и другие, более-менее известные стихи, положенные на музыку, однако обессмертили имя поэта именно композиции из «Двух бойцов» (напомним, помимо «Темной ночи», в картине звучит и шуточная «Шаланды, полные кефали…»). После войны следы Агатова в мире большого искусства, по большому счету, затерялись, но только не его, исполненные боли и надежды, тревоги и любви, строки. Слова «Темная ночь, только пули свистят по степи…» выгравированы на надгробии поэта на Новодевичьем кладбище.
Есть такие произведения искусства, авторов которых не знать не то что неприлично — непростительно. Однако даже если и допустить, что не каждый навскидку вспомнит авторов музыки и текста «Темной ночи» (хотя в такое верится с трудом), то насчет певца ошибиться невозможно: его имя известно каждому. Впрочем, перед тем как песня дошла до широкого слушателя и обрела всенародную любовь (именно всенародную, ибо эта вещь хорошо известна и за пределами бывшего СССР) в исполнении Марка Бернеса, с ней произошел небольшой казус. Еще до выхода картины на экраны Никита Богословский отдал песню своему давнему другу Леониду Утесову, который начал ее исполнять повсюду и даже успел записать на грампластинку. Таким образом, эффект неожиданности, на который справедливо рассчитывал творческий коллектив, работавший над фильмом, был немного смазан.
Однако время все расставило по своим местам, и сегодня двух мнений насчет того, кто является «каноническим» исполнителем «Темной ночи», быть не может, несмотря на то что у этого произведения десятки весьма достойных интерпретаторов — от Олега Погудина и Дмитрия Хворостовского до Максима Леонидова и Федора Чистякова…
Марк Наумович очень гордился этой песней и вплоть до последних лет жизни, когда фактически сменил актерское амплуа на певческое, считал ее своей любимой. Вот что он, размышляя о роли песни в современном мире, в частности, отмечал: «Простой, доходчивый текст, легко запоминающаяся, задушевная мелодия… Жаль, что таких песен у нас все еще мало. А потребность в них велика. Видимо, есть такие струны в человеческой душе… Недавно мне рассказали об одном фронтовом случае, связанном с песней «Темная ночь». Это было на Ленинградском фронте, в дни блокады. Узнав, что появилась новая, «душевная» песня, командование отправило баяниста и двух солдат в город. Через линию фронта, с заданием — разучить песню и принести ее бойцам. Для меня это самая высокая награда…»
Похожий эпизод вспоминала Нина Зимацкая, бывшая в годы войны санитаркой, а после трудившаяся на «Ленфильме» ассистентом режиссера: «Я работала в госпитале и по совместительству «крутила» кинофильмы. В один из дней получила фильм «Два бойца»… Эмоциональное воздействие песни «Темная ночь» было мгновенным. Я заплакала. До сих пор помню ощущение счастья за творческую находку в исполнении. Песня, с ее лиризмом, суровым и прекрасным ритмом, захватила не одну меня. Не успела часть закончиться, как из зрительного зала раздались возгласы: «Еще раз!», «Пожалуйста, сестричка, еще раз!» В зале были и выздоравливающие бойцы, и санитарки, и медсестры. Почти у всех, как и у меня, были влажные, сияющие глаза… К вечеру половина госпиталя пела «Темную ночь». А после сеанса в до отказа набитом зале госпиталя стихийно вспыхнула песня, которую пели все присутствующие, кто как мог…»
Логически переосмысливать и пытаться разложить по полочкам секрет нежной людской любви к этому произведению, наверное, бесполезно. Как на успех самой песни, так и на нашу неувядающую к ней привязанность работает буквально все: моментально запоминающийся мотив, понятные, но отнюдь не тривиальные лирические образы и пейзажи, рисуемые в стихах, плюс доверительный рассказ артиста. Да-да, именно рассказ, ибо сам Марк Наумович пением в полном смысле свою исполнительскую манеру не называл и насчет собственных вокальных данных не заблуждался, с юмором отмечая: «Я пою… Впрочем, говоря «я пою», я отлично понимаю, что это по меньшей мере величайшая условность, если не величайшее нахальство»…
И величайшая скромность — добавим мы от себя. Диапазон голоса Бернеса действительно составлял примерно квинту; аранжировки его песен (а репертуар артиста, учитывая масштаб его личности, был не так велик, составлял не более сотни песен), как правило, незатейливы; знакомство с его лирическим героем не требует дополнительной подготовки; «тянуть» ноты и «форсировать» связки Марк Наумович не умел… И, тем не менее, «перепеть» Бернеса не мог никто: часто он являлся не единственным исполнителем того или иного произведения, но всегда — самым лучшим. И «Темная ночь» — не исключение. Подводя итог, хочется привести верное и лаконичное высказывание выдающегося советского композитора Андрея Эшпая: «На мой взгляд, «Темная ночь» — лучшая военная песня». С этим трудно не согласиться.
Фото: кадр из фильма
Источник