16.06.2023
На легендарную сцену Большого вернулся балет «Марко Спада». Хореограф Пьер Лакотт не обратил внимания на санкции и дал согласие на возобновление своего спектакля в театре, который любил крепко и беззаветно, но премьеры не дождался: он скончался два месяца назад.
Лукавый француз Пьер Лакотт оказался специалистом по папиным дочкам. В 2000 году поставил в Большом «Дочь фараона», потом, в 2013-м, «Дочь бандита» — таково второе название балета «Марко Спада». Очаровательной привлекательностью и благородной женственностью танца все дамы спектаклей похожи на своего истинного отца — Пьера Лакотта.
Популярный и плодовитый Даниэль Обер в середине XIX столетия написал оперу «Марко Спада, или Дочь разбойника». История донесла такую причину его появления: якобы Наполеон III пожелал увидеть в Парижской опере балет с двумя звездными балеринами-соперницами Амалией Феррарис и Каролиной Розати — императорский двор желал наслаждаться их искусством в одном спектакле. Сюжет «Марко Спады» с двумя развернутыми центральными женскими ролями подошел как нельзя лучше. Композитор создал аранжировку для балета из танцевальных мелодий своих разных опер. За дело взялся главный балетмейстер Парижской оперы Жозеф Мазилье, авторитетный хореограф, ратующий за благородный стиль классики, в прошлом — партнер Марии Тальони, исполнитель главных партий в спектаклях Филиппо Тальони. Два знаменитых балета Мазилье — «Пахита» и «Корсар» — дошли до нас в переработке Мариуса Петипа, третий – забытый «Марко Спада» — вернул сцене Пьер Лакотт. Его, энтузиаста балетной старины и тонкого стилизатора, не смущало, что от спектакля, появившегося на свет 166 лет назад и украшавшего сцену всего несколько сезонов, не сохранилось ни описания мизансцен, ни рисунков, ни отзывов — только нескольких рецензий, фрагменты музыки Обера и либретто Эжена Скриба.
В 2013-м, накануне премьеры в Большом, Лакотт дал «Культуре» развернутое интервью, в котором сказал: «Я исходил не из документов, а из основ классического танца романтической эпохи балета — смеси лиризма и скорости». Второе рождение «Марко Спады» состоялось чуть более четырех десятилетий назад в Римской опере. Спектакль собрал знаменитых танцовщиков-актеров: Рудольфа Нуреева — в заглавной партии, Гилен Тесмар — в роли его дочери, Микаэль Денар перевоплотился в князя Федеричи. Партии создавались специально для них, и работали они самоотверженно. Версия этой постановки легла в основу спектакля ГАБТа. Лакотт признавался, что репетировал в Большом театре увлеченно, с радостным блаженством: он любил его огромную просторную сцену, многочисленный профессиональный кордебалет и отличных солистов, а только главных партий в балете — пять.
Прекрасный замок аристократа. Кроме хозяина в нем живет его дочь Анжела, которая даже не догадывается, что ее отец — тот самый таинственный разбойник Марко Спада, гроза всей округи. Она — влюблена, и взаимно, в князя Федеричи, но всесильный губернатор решил выдать за него свою дочь — маркизу Сампьетри. Ей же в свою очередь мил драгунский капитан Пепинелли. После наивных поворотов авантюрного сюжета, а отдельные виражи этой запутанной истории «зависают» вдали от логики, в будущем у молодых — ослепительное счастье. Сам хореограф выступил в роли сценографа и художника по костюмам. Итальянские пейзажи, соборная площадь в южной деревушке, великолепные дворцовые интерьеры, скромный лагерь бандитов и многокрасочные, как на королевских маскарадах, костюмы…
Кажется, Лакотт, в 2013-м только-только разменявший девятый десяток, воспользовался возможностью вернуться к бесшабашной театральной игре, не скованной нормами доступного и открытой всем условностям. Симметрия бутафорских ружей красавцев-драгунов и собака, пересекающая центральную площадь, прекрасные разбойники и их верные подруги в дорогих нарядах… Спада параллельно планшету сцены влетает в открытое окно — дамы падают в обмороки. Молодожены (Мария Мишина и Даниил Потапцев), как привыкшие к аплодисментам уличные артисты, лихо танцуют свое па-де-де и впрыгивают в повозку, запряженную послушным осликом.
И чтобы не отвлекаться от главного — танцев, перед публикой разворачиваются таблички, где словами обозначаются место действия, тема картины или имя персонажа — как в английских придворных спектаклях XVI века. Милейшие виртуозные танцы, приправленные французскими манерами и постановочными эффектами, без остановок мчатся дальше, превращая спектакль в головокружительный дивертисмент. Номерную структуру музыки, сотканную из мозаики дансантных мелодий, нежных и бравурных, легких и пафосных, веселых, томных и бодрых — с четкими акцентами ритмов передает оркестр Большого театра под управлением дирижера-постановщика Алексея Богорада, собиравшего музыкальную драматургию еще для премьеры в 2013-м.
Конструкция густонаселенного спектакля построена из массовых танцев и многолюдных мизансцен, классических ансамблей и огромного количества па-де-де и вариаций. Щегольская искрометная мелкая техника, изящные позы и стремительность водоворотов пируэтов, заносок и антраша. Театр ради театра, как веселое, отчасти плутовское, развлечение. Пылкая романтика и неистребимая жажда жизни. Спектакль, в котором исключено всякое глубокомыслие, простодушный, отчаянный, ироничный. Показалось, что за пролетевшее десятилетие заразительного энтузиазма и наивной сентиментальности поубавилось. Быть может, сработал эффект прожитых лет или попросту ностальгия, когда кажется, что «деревья были выше, трава зеленее, небо голубее», а тревожащий блеск артистизма ярче? Хотя на нынешней премьере танцевали многие артисты, репетировавшие в 2013-м с Лакоттом и его ассистентами.
Игорь Цвирко, который темпераментом и манерами напоминал Лакотту Нуреева, исполнил титульную роль. Его яркий дебют десятилетней давности остался в памяти благодаря игровой стихии и тонкому отстранению. Сегодня премьер сложил многогранный образ. Он играет не вора, а шулера, не злодея, а искателя приключений, не благородного мстителя Робина Гуда, а вольного озорника Тиля Уленшпигеля, не коварного бандита, а ценителя шикарной жизни. С ловкостью иллюзиониста он вытягивает кошельки у зазевавшихся селян, и каждая сценка авантюрного улова — лихой трюк. Внезапная смерть от случайной пули на руках у дочери делает Марко Спаду героем безусловно положительным.
В спектакле — море любви: барышни вздыхают по своим суженым, отцы обожают своих дочерей и те отвечают им пламенной взаимностью. Во всем этом есть легкая французская пародийность, но слишком серьезна Анжела Элеоноры Севенард. Она вполне успешно справляется с танцами, но пока бандитка у танцовщицы получается убедительнее, чем сдержанная аристократка. Узнав, что ее отец и есть атаман шайки, выбор она сделала моментально — любви князя Федеричи предпочла буйную разбойничью жизнь в лагере вместе с отцом. И умирающий от случайной пули Спада спасает дочь: он объявляет всем собравшимся, что Анжела — ему не родная. Эта горькая для него ложь избавляет Анжелу от ареста и позволяет князю Федеричи на ней жениться.
Маркиза прелестной Евы Сергеенковой — грациозная стильная красавица с чистыми романтическими линиями, длиннющими ногами с высоченным подъемом. Юная солистка передает французский шарм танца пока несколько инфантильно, но эта детская интонация таит в себе будущее колдовское обаяние. Впрочем, в вариациях третьего акта появилось больше живости и актерского азарта.
Образ князя Фредеричи Семен Чудин примерил не впервые. Он представил своего героя романтическим принцем-мечтателем, влюбленным в Анжелу искренне и преданно. Его элегантный и поэтичный князь, владеющий секретами танцевальной композиции, точен в каждом па,
но на иронию по отношению к своему герою не отвлекается. В роли влюбленного в Маркизу капитана драгунов Пепинелли Арсентий Лазарев, недавно влившийся труппу Большого театра, остроумен, азартен, импульсивен. Он, самолюбивый простак, одержим идеей прекратить грабительские вылазки Марко Спады, азартно передает комическую стихию истории.
Цель достигнута: артисты получили ироничные роли и сложный французский пластический текст, зрители — спектакль-праздник, кристально чистый классический образец, дающий возможность каждому танцовщику не затеряться. Стоит добавить, на главные роли театр подготовил четыре состава исполнителей, и каждый — не строка в перечне, а яркая индивидуальность. Сегодня сложнейший виртуозный балет Пьера Лакотта живет только на сцене Большого.
Фотографии: Дамир Юсупов/Большой театр.