10.10.2022
Пятого октября подвел итоги VI Международный кинофестиваль «Евразийский мост». Победителем конкурса игрового кино стала шри-ланкийская лента «Мария. Ангел океана» Аруна Джаявардана.
«Единогласным решением мы признали фильм по всем параметрам — как по художественным, так и по своему гуманистическому направлению!» — заявил председатель игрового жюри казахский режиссер Эрнест Абдыжапаров. Столь же очевиден был выбор лауреата-неигровика — им стал ученик Александра Сокурова Сергей Кальварский, покоривший зрителей фреской «Волнами». Приз за лучшую режиссуру получил автор индийской этнорелигиозной драмы «Педро» Натеш Хегде.
За пять дней смотр представил 28 лент двенадцати стран; десять картин прибыли в Ялту из коллекций главного смотра страны, Московского международного кинофестиваля, задавшего планку младшему собрату, учрежденному Президентом ММКФ Никитой Михалковым шесть лет назад.
Эхо столичного биеннале подарило ракурс сопоставления зарубежных и отечественных лент: сквозным мотивом программы стал поиск авторской интонации, сопряженной с визуальным аскетизмом и — как в картине Кальварского — постановочным артистизмом.
Английский вариант заголовка «Волнами», Wavelike — «Волнообразность» — характеризует творческий поиск героев-звукооператоров, путешествующих по забайкальской тайге для записи белых шумов некоего сериала о сталинском лагере. Магия этой лабораторной черно-белой картины проявляется в контрапункте визуальных ритмов и шумовой партитуры — проникаясь гулом лесов, озер и руин, молчаливые путники оказываются поглощены и едва-едва не растворены до-звуковой аурой изначального Слова.
К тщательности визуальной отделки тяготеет и большинство представленных зарубежных режиссеров, впадающих в сомнамбулически-магический реализм — как в драме Бенжамена Ранкуля «Так близко к Солнцу» о бледном парижанине, всякий раз просыпающимся в постели с новой незнакомкой и никак не догадывающемся как он там оказался, или на «Острове призраков» ирано-германца Романа Тулани о мулатке, мающейся на безлюдном элитном курорте оказавшимся элизиумом теней.
А что у нас? Экранизация по мотивам бунинской «Велги» пытается совершить реверс от условно-мифологического сюжета к современной коллизии, но, увы, ангелоподобный дуэт Ольги Бодровой и Антона Федосеева, оттененный точно сыгранными включениями Шакурова и Гуськова, оказывается сюжетно размыт, лишен эмоциональной энергии, сопереживательной силы, и тут вырисовывается главная проблема российских постановщиков — неспособность срежиссировать актерский ансамбль.
В более крепкой и трогательной, обязательной к просмотру, картине Александра Зачиняева «У самого Белого моря» артистам прописаны точные немногословные роли — Борис Галкин, Дмитрий Куличков и пятнадцатилетний Никита Манец завораживающе проживают их тет-а-тет и ни разу не составляют триумвират. Отчасти оппозиция задана сюжетом: трудный подросток стремится скрыться с радаров — сбежать от сдавшей в приют матери и ее нового хахаля. Угнав моторку, паренек прибивается к островку, где коротает век пожилой смотритель маяка; казалось бы, герой обретает искомое — наставника чаемого одиночества, но анахоретов настигает ответственный отчим, а затем — буря и рвется связь с большой землей.
Референс очевиден: это данелиевский «Путь к причалу», но там, где классик доказывал, что стихия всем возрастам покорна, режиссер Александр Зачиняев, настаивает: дружба-дружбой, но жизнь — врозь, в силу возраста с сопутствующим опытом. Возможно «таково веление времени», однако, в итоге обнаруживается, что человек человеку — кейс, а не друг, товарищ и брат. Автор аранжирует взаимное спасение в силу предписанного героям морального долга взаимовыручки, тем самым не оставляя места велению сердца, которому слепо следует и вдруг изменяет юный беглец. Хэппи-энд с возвращением героя в лоно человечества смотрится аморально и слащаво, а режиссера ничуть не смущает это обесценивание. Вольному — воля. Куда хуже, что, будучи неплохим актером, режиссер и автор сценария не испытывает нужды в кубометре атмосферы a la trois и подрывает доверие к сюжету как судьбоносному со-бытию.
Красноречиво: обладатель приза за лучший фильм как раз настаивает на тотальной несыгранности человечества и выхолощенности магического реализма. Шри-ланкиец Аруна Джаявардана по досадному недоразумению не отмеченный ММКФ, но заслуживший ялтинскую награду работает плакатной гуашью по акварельной размазне. Над ласковой бездной теплого Индийского океана дрейфует рыбацкая шхуна «Ангел океана». Внезапно на борту обнаруживается заяц, мечтающий добраться до обетованной австралийской земли, а затем в сети попадает секс-кукла. Первый — кудрявый пассажир с крестиком на шее — оказывается чистым, добродушным, услужливым и болтливым «агнцем». Силиконовая дама, напротив, оказывается немногословна, зато роботизирована вплоть до мимических гримас и отдельных фраз: «О, сэр, вы так привлекательны, о, я вас не понимаю!» Рыбакам, сиречь, апостолам, «живой христосик» оказывается не по нутру, зато вторая находка, «вавилонская блудница», она же — потребительский стандарт, совсем напротив — эта «мария» и становится яблоком раздора гальванизирующим коллективное тело.
Русскоязычный заголовок картины здесь — как обычно — бессмысленная отсебятина; оригинальное название ленты 1970 Love Story конкретизирует режиссерское обобщение: два года спустя, обретя условную независимость от Британии, Цейлон переименовался Шри-Ланкой. Однако, именно в семидесятом году на экраны вышла завораживающая мелодрама о любви и утрате «История любви» Артура Хиллера с незабываемой мелодией Франсиса Лея. Пустившимся в свободное плавание и ныне терпящим социально-политическое кораблекрушение цейлонцам экспортировали совсем иную «любовь» и ялтинцы, встретившие аплодисментами вердикт жюри прекрасно поняли о чем тут речь.
Специальных наград и упоминаний смотра удостоилось несколько картин, в их числе — «за внимательный и пристальный взгляд на исчезающий уклад жизни» — документальная лента «Иванова лествица» сибирского режиссера Николая Бема. В ближайшее время «Культура» обсудит с автором злободневную тему российского уклада и разлада.