24.01.2022
Имя этого поэта стало известно широкой публике в начале 1980 года, когда в прокат вышел фильм Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». Один из героев голосом Сергея Никитина исполняет песню на стихи Юрия Левитанского «Диалог у новогодней елки»: «Что происходит на свете? — А просто зима…». К тому времени он уже издал несколько книг, в том числе пользовавшийся заметной популярностью у любителей поэзии сборник «Кинематограф» (1970), в который упомянутое стихотворение вошло. Вообще мелодичная поэзия Левитанского буквально просится на музыку. Песни на его стихи пишут профессиональные композиторы и самодеятельные барды, эти строки быстро запоминаются и десятилетиями звучат на дисках и кассетах (теперь уже, правда, в других, преимущественно электронно-компьютерных, форматах), под гитару на вечеринках и у туристских костров.
«Кинематограф» некоторые критики величали поэмой. Основная идея сборника прочитывалась сквозь «воспоминания», «сны», «фрагменты сценария», формируя некое подобие сюжета. Книги стихотворений Юрия Левитанского — самодостаточные, цельные произведения с четко обозначенным структурным построением, единые по мысли, а порой и по фабуле. Эти издания — ценный вклад в поэзию минувшего века.
Особняком в творчестве Юрия Давидовича стоит сборник пародий на рифмованные опусы современников «Сюжет с вариантами» (1978) — редкое явление российской словесности XX столетия. Важной стороной его творческой работы стали и многочисленные поэтические переводы. Особенно усердно он переводил коллег из стран Восточной Европы. Собранные в книгу «От мая до мая» (1975) переложения были высоко оценены Константином Симоновым, назвавшим автора поэтом «зрелого, разностороннего и чуткого таланта».
Место Левитанского в отечественной литературе еще предстоит определить, сам же он категорически возражал против построения стихотворцев по ранжиру-калибру, говорил, что вся большая русская поэзия от Державина до наших дней размещается на одной книжной полке, и, если стихи того или иного поэта там нашли себе место, то разговоры в плане «хуже — лучше», «первый — десятый» неуместны.
Он родился в начале 1922 года на Украине. Родители жили небогато, Давиду Исаевичу приходилось часто менять места работы. Когда мальчику исполнилось три года, семья уже жила в Киеве. Но и там пробыла недолго, Левитанскому-старшему удалось трудоустроиться на одной из шахт города Сталино (ныне Донецк). Там и прошли школьные годы Юрия, начали раскрываться его первые творческие устремления.
Окончив десятилетку, юноша уехал в столицу и в 1939 году поступил в Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ), «красный лицей», как его порой тогда называли, призванный готовить кадры для советской гуманитарной элиты. Проучился недолго, началась война…
На фронт ушел добровольцем в первые дни сражений, едва сдав экзамены за второй курс. Воинская часть, к которой был приписан, — Отдельный мотострелковый батальон особого назначения, знаменитый ОМСБОН, «спецназ Великой Отечественной». После нескольких месяцев формирования и занятий на подмосковном полигоне батальон вошел в Москву и занял оборону на рубеже Белорусского вокзала. Шел октябрь 1941-го. В те тревожные дни патрулировавшие столичные улицы молодые поэты-ифлийцы Юрий Левитанский и Семен Гудзенко стали авторами слов гимна ОМСБОНа, который бойцы пели на мотив популярной в те годы «Бригантины»:
Звери рвутся к городу родному,
Самолеты кружатся в ночи,
Но врага за каждым домом
Встретят пулей патриоты-москвичи.
Позже, в ноябре, подразделение забросили в район Дмитрова и Волоколамска, в декабре оно участвовало в контрнаступлении под Москвой.
А дальше были Синявинские болота на Северо-Западном фронте, форсирование Днепра, Украина, Бухарест, Будапешт, Братислава; работа в военной прессе, боевые награды. Фронтовой путь лейтенант Левитанский завершил в Праге. Казалось, война кончилась, однако летом 1945-го все подразделения 53-й армии, где он проходил тогда службу, погрузили в эшелоны и отправили в Монголию, как говорил поэт, на «маленькую войну» с японцами. Но была та война не «маленькой», а самой настоящей, с большими жертвами. Молодой офицер участвовал в легендарном Хинганском походе и разгроме Квантунской армии.
После Победы оказался в составе Восточно-Сибирского военного округа в Иркутске, где оставался на службе еще почти два года. Первым местом работы после демобилизации стал местный театр музыкальной комедии, куда удалось устроиться завлитом. «Подрабатывал» в окружной армейской газете «Советский боец», сочинял во всех жанрах, писал, помимо всего прочего, страничку солдатского юмора. В 1948 году вышла первая книга Юрия Левитанского «Солдатская дорога».
В Иркутске он прожил десять лет, издал несколько поэтических сборников. Исколесил всю Сибирь, путешествовал по великим сибирским рекам, побывал на Байкале, познакомился с видными советскими писателями Александром Твардовским, Ярославом Смеляковым, Александром Яшиным, Борисом Горбатовым, которые по достоинству оценили дарование молодого поэта.
В 1955 году он поступил на двухгодичные Высшие курсы при Литературном институте им. Горького. Начался московский, самый плодотворный период его творчества.
Критики, называвшие Левитанского «поздним поэтом», были правы, он и сам не раз говорил об этой своей особенности. «Позднее дыхание» — не просто факт биографии, но отличительная черта всего его творчества, в котором зрелости мысли сопутствуют взвешенность в оценках, глубина размышлений, «скупость», сдержанность поэтической музы… Да что говорить, свое первое московское издание — «Стороны света» — стихотворец увидел в тридцатисемилетнем возрасте. А когда вышел в свет «Кинематограф», ему было уже около пятидесяти.
О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом/ в этой драме, где всего-то меж началом и концом/ два часа, а то и меньше, лишь мгновение одно…/ Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Помимо окончательного становления Юрия Левитанского как мастера поэзии, 1970-е преподнесли ему и позднюю радость отцовства: в семье родились дочери Екатерина, Анна и Ольга. Художественным отражением сложной гаммы чувств, связанных с рождением дочек, стала книга «Письма Катерине, или Прогулка с Фаустом» (1981) — фантастическое путешествие поэта во времени: прозаические отрывки из средневековой мистики чередуются со стихами, создавая особое творческое пространство. Казалось, автор решился остановить, растянуть сверхъестественным образом неповторимое мгновение жизни человека зрелой поры, позволяющее не только зафиксировать настоящее, обозреть прошлое, но и предвидеть будущее.
Несмотря на его беззаветную любовь к своим детям, семейная жизнь не складывалась. И тем не менее 1980-е неожиданно предоставили прекрасный трамплин для нового лирического взлета: поэт познакомился со студенткой университета Ириной Машковской, вскоре ставшей его женой. В те годы он создал книгу «Белые стихи» (1991), завершавшую искания долгих лет. За нее в 1995 году его удостоили звания лауреата Государственной премии России.
Я, побывавший там, где вы не бывали,/ я, повидавший то, чего вы не видали,/ я, уже т а м стоявший одной ногою,/ я говорю вам — жизнь все равно прекрасна./ Да, говорю я, жизнь все равно прекрасна,/ даже когда трудна и когда опасна,/ даже когда несносна, почти ужасна — /жизнь, говорю я, жизнь все равно прекрасна.
В мае 1995-го ветеран Великой Отечественной вместе со страной отметил 50-летие Победы. В прессе стали регулярно появляться интервью Юрия Давидовича, ставшие для него в последние годы жизни главной трибуной. С нее он говорил о войне, творчестве, современной литературе, об ушедших друзьях. Все чаще выражал свое раздражение Первой чеченской кампанией. Во время церемонии вручения Госпремии в Кремле в присутствии тогдашнего президента произнес горькие слова: «Наверно, я должен бы выразить благодарность также и власти, но с нею, с властью, тут дело обстоит сложнее, ибо далеко не все слова ее, дела и поступки я сегодня разделяю».
25 января 1996 года на улице лютовал мороз, и выходить из дома немолодому уже поэту не стоило, однако Левитанский решил пойти — на круглый стол московской интеллигенции, проходивший в здании мэрии на Краснопресненской набережной. Он дважды брал слово, горячился, нервничал, несколько раз высказывался с места. Больное сердце не выдержало.
В белый морок, в никуда/ простираю молча руки — /до свиданья, мои други,/ до свиданья, до свида…
Материал опубликован в декабрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».
Источник