18.11.2021
На экранах — выдающаяся лента признанного мастера исторических реконструкций Ридли Скотта. Авторский замысел картины подлежит содержательному осмыслению.
Карл Густав Юнг как-то отметил: понять миф можно лишь допустив, что «именно так все и было». Выдержать это испытание способны немногие. И в самом деле, что нам за печаль с того, что обернувшийся лебедем Зевс совокупился с супругой спартанского царя? Однако без этого наития у Леды не родилась бы Елена Прекрасная, и не пала бы Троя, и не поднялся бы Рим… Сверх лирических обобщений миф дарит нам фундаментальную сюжетную матрицу: для явления чудо-ребенка (воплощавшего неумолимый рок, новую цивилизацию, невообразимый прежде порядок вещей) нужны трое — пресыщенный муж, забывшаяся супруга и любвеобильный олимпиец. Их судьбоносный мезальянс запускает лебединая метаморфоза; на наши мелкие деньги — аберрация восприятия.
Подобные соображения вдохновили экранизацию суховатой книги калифорнийского профессора Эрика Джаггера «Последняя дуэль: правдивая история преступления, скандала и судебного процесса в средневековой Франции». Обстоятельства случившегося в разгар Столетней войны судебного поединка изрядно запутаны, зато фабула банальна: рыцарь Жан Карруж обвинил бывшего друга, сквайра Жака Ле Гри в изнасиловании супруги Маргариты Карруж.
Древняя тяжба увлекла продюсера Мэтта Дэймона по трем причинам. Главная — интрига: у каждого участника была собственная версия роковых событий. Вторая — созвучие эпох: незадолго до инцидента 1386 года или буквально вчера персонажей сочли бы участниками «любовного треугольника», сегодня же харассмент автоматически взлетает в топ политических новостей. Третья, и самая важная: речь шла не о решении частного вопроса чести, а о благословленной церковью и королем дуэли, точку в которой поставило само Божественное провидение… Ой ли? Усомнившийся читатель усмотрел в кровавой развязке неразрешенный ценностный конфликт, созвучный знаменитому «Расёмону». В шедевре Куросавы речь также шла о средневековой тяжбе с предполагаемым изнасилованием, и все участники процесса лгали, обеляя себя. В «Последней дуэли» каждый отстаивает свою правду, и Дэймон поступил как нельзя лучше, поручив изложить альтернативные версии драмы соавторам сценария: себе самому, Бену Аффлеку и Николь Холофсенер. Продюсер Дэймон поступил еще умнее, пригласив на площадку 83-летнего Ридли Скотта, — едва ли другой режиссер сумел бы придать целостный объем классическому конфликту образов восприятия действительности, включая тонкие материи морали, чести и любви.
Каждый герой «Последней дуэли» имеет о них собственное безупречное представление, а какое именно, мы узнаем, постепенно приближаясь к кульминации конфликта. В неспешной основательности трех исповедей заключается эмоциональное совершенство ленты — соавторы уверовали в версии своих героев, а режиссер раскрыл их кредо и поместил нас в судейские кресла… Приговорив к драматическому недоумению, ведь средневековые истины чужды современности в той же степени, что и античный миф.
Главный герой — рыцарь Жан Карруж (Мэтт Дэймон) — воплощает идеал доблести, верности и упорства. Не ужившись при дворе суверена, он ищет славы на поле брани, почитая супругу как хранительницу очага и надежду на продолжение рода. Его Тень — куртуазный сквайр не столь почтенного происхождения Жак Ле Гри (Адам Драйвер), — баловень удачи, порочный карьерист, стремящийся блистать в свете любовных побед. Жена соперника для него идеал прекрасной дамы.
Маргарита Карруж (Джоди Комер) воплощает хрупкое равновесие. Ее микрокосмос составляют хлопоты по хозяйству, встречи и проводы, сомнения и томления; она присматривается к миру, в котором планирует занять положение наследницы немолодого супруга, а может статься, любовника. Увы, между ней и соперниками лежит пропасть, равновеликая дистанции между объектом частной супружеской собственности и куртуазного фантазма. Этому расщеплению Маргарита может противопоставить лишь внутреннюю цельность, однако она остается бессильна — ее ум, красота и невинность являются разменной монетой в личных счетах Карружа и Ле Гри. И тем острее встает вопрос: кому было выгодно предполагаемое изнасилование, скандальный процесс и жестокая развязка?
Детективный сюжет также делится на три акта. В первом выясняется, что бенефициаром военных подвигов Карружа стал Ле Гри, обогатившийся землями пропадавшего в походах соседа. Затем последовала ссора и примирение. Однако в символическом плане вражда не угасла. Как-то заявившись в отсутствие мужа к даме сердца, Ле Гри великодушно объявил: «Все, что мое, — твое!», посулив положение в свете, на которое тщетно претендовал ее незадачливый супруг.
Приближается развязка. Карруж бросает перчатку светской власти, присвоившей его победы и будущность. Ле Гри отстаивает возвышенное чувство. Маргарита спасает семейное гнездо. Именно она и настаивает на сатисфакции — в конце концов обесчещенный супруг и пылкий кавалер становятся слепыми орудиями ее воли. Кстати, проговаривается автор книги: «Одним из первых больших сюрпризов для меня стало то, что мнение историков и правоведов, которые на протяжении веков говорили о том, что Маргарита заблуждалась и даже что она лгала, оказалось не бесспорным». Укрупним: в «Последней дуэли» никто не лжет, но каждый о чем-то умалчивает в силу ограниченности горизонтов — за героев договаривает Ридли Скотт в визуально коррелирующих с характерами рассказчиков актах драмы и эти наглядно-разнообразные операторские решения дают почву для крупных обобщений.
«Я» экспансивного Карружа неразделимо с его эпилептоидным психотипом, притягивающим неприятности. Цивилизованный Ле Гри концентрируется на центростремительном движении к господству ради удовлетворения пылкого рыцарского воображения и легко преодолевает преграды. Скромная Маргарита культивирует самоограничение, неведомое ее кавалерам и возбуждающее их страсти. При этом госпожа Карруж демонстрирует железную волю и самоотречение — в случае проигрыша супруга на судебной дуэли ее ждет костер как лжесвидетельницу. В его свете все стало бы слишком очевидно: нагуляв младенца в отсутствие мужа, соломенная вдова обвинила в «насилии» его давнего врага… И все же невинных здесь нет в силу иного обстоятельства: души не делятся пополам; фаворит воинственного Марса желает стяжать дары удачливого Юпитера и, наоборот, баловень удачи рано или поздно будет искать ее на поле брани. Иначе говоря, судебная дуэль неизбежна, и это не частный случай, а железная закономерность — большая история так же не делится на части. Иное дело ее интерпретаторы… «Невольники чести» воплощают конфликт Средневековья, просвещения и накопления капитала; они отнюдь не стремятся познать высшую правду, а лишь присвоить себе ее ореол, и в этом основополагающем смысле являются сообщниками и лжесвидетелями.
А как же чудесный ребенок? Судя по дате предполагаемого изнасилования, он почти наверняка был сыном Ле Гри. Разрешившись от бремени во время тяжбы, Маргарита затем родила еще двоих детей, но законным наследником Карружей стал первенец и, вероятно, бастард. В кровно-родовом аспекте морали здесь нет. Она проявляется на общем плане: в войне интерпретаций, как и на поле брани, побеждает тот, кто наименее защищен и максимально независим. Шансы уравнивает малоприметное обстоятельство: в любом конфликте задействованы не два, а три лица, и минимум один из них — оборотень.
«Последняя дуэль». США, Великобритания, 2021
Режиссер Ридли Скотт
В ролях: Мэтт Дэймон, Адам Драйвер, Джоди Комер, Бен Аффлек, Мартон Чокаш, Желько Иванек, Клайв Расселл
18+
В прокате с 18 ноября