23.07.2021
Материал опубликован в № 2 печатного номера газеты «Культура» от 25 февраля 2021 года. В конце прошлого года произошло знаковое событие в литературной жизни России. Писатели, с великим криком и скандалом разошедшиеся в начале 90-х из единого СП СССР по разным организациям, преодолели, казалось бы, непримиримые обиды и объединились в общую Ассоциацию союзов писателей и издателей России. В нее вошли Союз писателей России, Союз российских писателей, Союз писателей Москвы, Союз писателей Санкт-Петербурга и Российский книжный союз. Беседуем с ее председателем — писателем, главным редактором журнала «Юность», зампредседателя Комитета по культуре Государственной думы Сергеем Шаргуновым.
— Кто был инициатором объединения? Или эта инициатива шла с разных сторон?
— Ассоциация возникла как добровольное и, я бы сказал, выстраданное стремление самых разных писательских сил. Они пришли к такому решению непросто. После 30 лет размежеваний, драматических историй нарастал процесс понимания того, что правильно было бы писателям, очень разным и стилистически, и мировоззренчески, как-то скоординировать свои усилия для защиты литературного сообщества. Честь и хвала принявшим такое решение учредителям — Светлане Владимировне Василенко, Николаю Федоровичу Иванову, Валерию Георгиевичу Попову, Евгению Юрьевичу Сидорову, Сергею Вадимовичу Степашину.
Созданная ассоциация не посягает на свободу писательских организаций, каждая остается самостоятельной и равноправной. Есть еще Творческий совет, где собрались знаменитые ведущие писатели самых разных направлений.
Важно понимать, что наша организация не келейная, закрытая структура, она создана во благо писателей и читателей. Очень важно, чтобы при поездках по стране в писательских делегациях присутствовали как почвенники, так и прогрессисты, люди разных поколений и разной эстетики. И читательское сообщество тогда не будет наблюдать перекоса.
— В свое время писатели размежевались не только по идеологическим и эстетическим предпочтениям, но и чисто по «шкурным» вопросам имущества бывшего Союза писателей СССР. Ныне эти швы удалось сшить?
— Я думаю, что общее дело служения слову всех и собирает. И это не просто декларация, а приглашение к практике. Если писатели ощутят реальную поддержку и появление реальных возможностей, то это лучше всего и поможет преодолению противоречий. Никто не должен мыслить одинаково, писать в одном стиле, следовать какой-то одной догме, это было бы губительно. Сегодня писательское сообщество, при всей его яркости, совершенно беззащитно, и задача состоит в том, чтобы защитить писателя как творческую личность.
У нас и филологи, и переводчики, и литераторы чувствуют себя маргинализированными. И этот вопрос стал сейчас актуально заостренным: ведь профессия писатель никак не прописана в Трудовом кодексе. Многие из пожилых литераторов живут буквально в нищете, потому что не учитывается их литературный стаж. Нужна писательская поликлиника, нужно вернуть дома творчества. И, кстати говоря, очень важны арт-резиденции для писателя любого возраста. Дома творчества были в Советском Союзе, арт-резиденции есть везде на Западе, это совершенно нормальная история, чтобы писатель мог приехать, хоть в Комарово, хоть в Ялту, и пожить, погулять, пописать.
Для молодежи, школьников, которые хотят писать и имеют способности к литературному творчеству, будем устраивать мастер-классы, творческие лагеря, выезды по литературным местам.
— Намерена ли ваша ассоциация спасать толстые журналы?
— Очень важно, что в наш творческий совет вошли редакторы ведущих литературных изданий. Что касается толстых литературных журналов, я ставил этот вопрос на президентском совете по русскому языку. Убежден, что мы добьемся решения этой важнейшей задачи. Необходимо существенное обновление фондов библиотек, как по книгам, так и в части литературных изданий. Легендарные журналы «Наш современник», «Новый мир», «Москва» «Знамя», «Дружба народов» «Вопросы литературы» и другие нуждаются в прямой защите. Нужно, чтобы они перестали влачить нищенское существование, получили возможность платить гонорары авторам. Они — инстанция вкуса, одна из основ нашей культуры, но существуют ныне лишь благодаря подвижничеству своих сотрудников. Стыдно наблюдать, как их теснят, изгоняют из зданий редакций: в результате закрылся журнал «Октябрь», гонят на улицу «Литературную Россию», в мороз отключают трубы в помещении…
Многие думают, что литературные журналы — это какая-то архаика, но на самом деле и совсем молодым литераторам больше некуда податься. Ведь только здесь уникальный сплав: больших и малых жанров прозы, поэзии, критики, очеркистики. Я, будучи главредом «Юности», вижу, что 20-летние очень активно идут и в мой журнал, и в другие. А где им еще публиковаться?
— Есть ли понимание, что нужно сделать для возрождения литкритики, без которой немыслим литературный процесс?
— Это очень правильный вопрос. Потому что литературный разбор произведений важен для общественной жизни страны, для возрождения личностного достоинства писателей.Нужны мощные программы поддержки литературного процесса, включающие фестивали, образовательные мастер-классы, литературные чтения и, конечно, широкие дискуссии по насущным вопросам литературы, способствующие развитию критики. Нужна полемика вокруг книг. Тогда вместо взаимного шельмования или игнора, как сейчас модно говорить, могло бы возникнуть живое пространство диалога, в котором будут участвовать как известные, так и новые критики и литераторы. Нужны литературные кафе, какие-то места, где можно проводить литературные и исторические диспуты, имеющие просветительское значение. Сегодня, увы, существует только одна — моя телепередача «Открытая книга», где разбирается именно современная литература, идет прямой диалог с авторами. Для меня принципиально важно, что в этой программе присутствуют писатели совершенно разных взглядов, в том числе те, кого раньше не показывали по телевизору или показывали в совершенно другом контексте.
Конечно, есть ощущение вульгаризации самого жанра литкритики, когда проще отделаться бранью в соцсетях: выхватить неуклюжую фразу нелюбимого автора, обсмеять на ее основании все произведение и нахватать за это лайков. Многие живут в своих информационных пузырях. А ведь серьезный разбор произведения, попытка сопереживания героям и самому автору, стремление понять его мотивацию могли бы вернуть нас к серьезности.
Нам вообще не хватает серьезности, все становится слишком легковесным. И, кроме всего прочего, я не зря упомянул пресловутые гонорары: все же должна быть какая-то престижность публикации в литературных изданиях.
— Пандемия сильно ударила по зрелищным искусствам, на этом фоне литература вроде бы пострадала меньше. Стали ли люди больше читать и, кстати, писать?
— Да, это так, потому что многие мои товарищи-литераторы говорили мне, что в пандемию больше писалось. Ну, у меня-то самого жизнь расписана по минутам, у меня и карантина, считай, не было по понятным причинам, потому что это и депутатская работа, которая все равно требовала постоянного участия, и запись моих телепрограмм. Но, тем не менее, писалось чуть больше в какие-то месяцы.
Я вообще считаю, что у нас с литературой все очень неплохо, я часто повторяю слова, что, кроме нефти и газа, у нас есть настоящая литература. Вот уровень нашей словесности, владение словом, занимательность сюжета, глубина размышлений — это доказывает, конечно, силу страны и величину нашей цивилизации. И надо сказать, что таланты на Руси уж точно не переводятся. Зато книги, выходящие в России, постоянно переводятся на самые разные языки. У меня сейчас выходит на китайском роман «1993», на сербском — сборник рассказов под названием «Свои». Кстати, надеюсь, что роман «1993» будет экранизирован и впервые появится художественный фильм о трагических событиях осени девяносто третьего.
— Раз уж зашел разговор о творчестве — новое что-то пишете?
— Пишу роман о современности, надеюсь, будет завершен в этом году.
— Кинотеатры сейчас вытесняются видеоплатформами. Не грозит ли, по аналогии, бумажной литературе полное вытеснение со стороны литературы цифровой, не вымрут ли вскоре офлайн библиотеки и книжные магазины?
— Меня раздражают разговоры о ненадобности книжных магазинов и библиотек. Понятно, что никакие цифровые форматы не в состоянии заменить живого общения. Это имеет отношение и к образованию. Понятно, что образование «глаза в глаза», живое и личностное, принципиально отличается от сидения перед компьютером. Что касается библиотек, это же еще места встреч писателей с читателями, Я надеюсь, что наша ассоциация сумеет оживить библиотечный процесс, добиться обновления фондов, чтобы действительно хорошая, достойная русская литература поступала в библиотеки, чтобы наконец-то литературные издания туда начали приходить. Чтобы писатели «живьем» приезжали в библиотеки, в школы, в вузы, чтобы вокруг этого разворачивались дискуссии… Разве сделаешь все это в формате онлайн?
Мне кажется, что с детства человека должна обступать толпа книг, протянул руку и стал читать, это имеет прямое отношение к формированию личности. Я так рос, и мои дети так растут…
— А если все это уйдет в цифру, то будет катастрофа?
— Я не верю, во-первых, что все это может уйти в цифру. Вообще, любые технологии способны как служить человеку, так и разрушать его. Мобильная связь, мессенджеры, конечно, упрощают и ускоряют коммуникации, но они не должны подменять живого общения между людьми. Я, кстати, вижу, что в Европе, с которой нам предлагают брать пример, увеличивается количество книжных магазинов и библиотек. Да, пандемия, к сожалению, ударила по ним не только у нас, но и во всем мире. Но все равно тенденция такова, что повышается влияние бумажных книг и их значение.
— Некоторые утверждают, что нет разницы, в бумаге книгу ты читаешь или в E-book, — лишь бы читал. А то еще и в смартфонах умудряются романы читать….
— Я и сам пишу свои программы, статьи, заметки прямо в телефоне зачастую, на ходу, все информационные вещи читаю там. Недавно перечитал «Анну Каренину» и «Тихий Дон» в электронной книге. Но для меня это скорее исключительные истории: все-таки я предпочитаю бумажные книги. Заметил вот такую вещь: когда читаешь бумажную книгу, ты ее, как правило, дочитываешь до конца. Здесь есть какой -то психологический нюанс, может быть, связанный с разбросанностью интернет-внимания, когда ты начинаешь читать текст электронный и потом перескакиваешь на что-то другое…
— Сможет ли писатель в России когда-нибудь вновь стать «властителем дум»?
— У меня есть ощущение, что Россия остается литературоцентричной. Вот и наша ассоциация, повторюсь, создана не только для писателей, но и для читателей: чтобы больше людей ориентировались в литературе, могли бы прочитать новые хорошие книги, пообщаться с писателями. Я думаю, что даже инстинктивно наши люди по-прежнему тянутся к живому слову. Россия, слава Богу, остается до сих пор страной слова — этим надо гордиться и это надо беречь. По своему опыту знаю — куда бы ни приехал писатель, к нему относятся до сих пор как к батюшке, ждут пророчеств, жаждут исповедаться, внимают проповеди. Кстати говоря, у нас во многом религиозная и литературная традиции переплелись: книги изначально писались монахами, а первую настоящую, идущую от «я» прозу написал протопоп Аввакум Петров.
— Не секрет, что покупать книги современных авторов далеко не всем нашим соотечественникам сегодня по карману…
— Мне кажется, можно было бы издать 50 книг разноплановых сильных современных писателей и начать благотворительно распространять их. У нас есть идея благотворительного обновления фондов библиотек. Кстати говоря, и в некоторые больницы можно было бы поставлять эти книги…
— Здесь возникает вопрос критериев: какую современную литературу считать «хорошей»?
— Именно поэтому очень важно, что такие разные люди собрались в ассоциацию и что сами читательские организации разнонаправленные. Именно поэтому я считаю, что вся моя деятельность должна быть предельно ответственна на этом посту — не приводить к дрязгам и расколам, а содействовать творческому созиданию.
— Возвращаясь к началу нашей беседы: нет ли у вас ощущения, что былые идеологические противоречия померкли перед тем валом безграмотности, беспамятства, духовной нищеты, который накатывает на весь мир? Что скоро будет не так важно, «либерал» ты или «почвенник», а то, что ты читал Толстого и Достоевского, не путаешь Пушкина с Лермонтовым, знаешь, что Пастернак — это не только полезный овощ…
— Есть такое ощущение. Конечно, многие противоречия давно уже сняты, и это видно из живого общения людей. Безусловно, многие острые конфликтные вещи отошли на задний план, потому, что более остро встал вопрос о защите и сохранении культуры как таковой. Я вот сейчас готовлю к выходу книгу бесед с выдающимися отечественными писателями, я бы сказал, знаковыми авторами XX века. Большинство из них уже ушло. Среди них Евгений Евтушенко, Валентин Распутин, Фазиль Искандер, Юрий Мамлеев, Андрей Битов, Юрий Бондарев. При всей их вопиющей разности все равно это люди одного культурного кода: у них, по большому счету, одни пароли, одни позывные. Страшно, если образуется межпоколенческий провал, пропасть и культурные сигналы «с того берега» не дойдут, растворятся в тумане межвременья. Поэтому значительная часть наших усилий будет направлена на то, чтобы современная молодежь жила и творила в неразрывном культурном контексте. Важно максимально помогать пишущим, но и не будем забывать: в творчестве каждый — сам по себе, искусство — дело одинокое, прекрасно опасное и безоглядное.
Фото: Андрей Никеричев и Софья Сандурская / АГН Москва.