06.04.2021
В Театре Моссовета появился новый спектакль «Странник» по пьесе Горького «Старик». Заглавную роль исполняет Виктор Сухоруков. А Юрий Еремин в постановке выступил не только как режиссер, но и как сценограф, художник по костюмам и автор световой партитуры.
«Старик» — редкий гость на сцене. Максим Горький написал эту пьесу в 1915 году, спустя четыре года ее поставили в Малом театре, и далее появлялись лишь нечастые театральные версии в городах России.
Герой Горького Иван Мастаков — успешный прораб, энергичный и справедливый человек. Возводит крепкие здания, рабочим хорошо платит. Дома его ждут двое приемных детей. Он влюблен — и взаимно — в активную и честную Софью Марковну, вдову полковника. Такой складной судьбе можно позавидовать. Гармония обрывается внезапно — с появлением в городе странной парочки: зловещего старика-странника и тихой, затравленной девицы.
Старик узнал в Мастакове беглого каторжанина, с которым когда-то отбывал заключение. Теперь он шантажирует бывшего сокамерника, грозя рассказать, что на самом деле тот осужденный Гусев и живет по поддельным документам. Старику, так ловко прикинувшемуся богомольцем, не нужен выкуп за сохранение тайны. Он — фигура зловещая, исчадие ада — получает удовольствие от того, что сеет страдание в душе Мастакова-Гусева, мучает его, лишает счастья его жизнь. И Мастаков сводит с ней счеты, а Странник убивает свою молчаливую спутницу, которая вдруг обрела силу, смелость, голос, и уходит восвояси.
Действие пьесы происходит в предгрозовое время накануне Первой мировой войны. Режиссер же разворачивает события в 50-е годы, время «бериевской» амнистии. Хотя точнее будет сказать, что «Странник» поселился на просторах условного советского времени — звучат еще не забытые зрителями средних лет выражения, а прическа и костюм Якова, племянника Мастакова, напоминает о субкультуре 70–80-х годов.
Замечательна сценографическая метафора — невыкорчеванные пни выстроились вдоль авансцены: вырубленный вишневый сад, следы былой красоты. В остальном убранство сцены старомодно и натуралистично — многоэтажное здание в строительных лесах, основательный дом Мастакова, подробные интерьеры комнат, — привет от ушедшей театральной эпохи.
И мир этот населен людьми простыми, провинциальными. Они работают и отдыхают, влюбляются, шутят, выпивают, выясняют отношения. Все они так или иначе вовлечены в сюжет, но главную смысловую ось держат Мастаков (Захар Комлев) и Странник (Виктор Сухоруков), герой которого по ходу спектакля становится все более страшен. Их словесная дуэль «сыграна» мастерски, поставлена досконально, настойчиво, со всеми доминантами смыслов и умением донести их до каждого зрителя. Работают все актеры, соскучившиеся по ролям, — азартно, радостно, понятно: и отважно вставшая на защиту любимого Софья Марковна Евгении Крюковой, и девица-странница Татьяны Храмовой, и наивная простушка Татьяна Глафиры Лебедевой, и гордо, по-взрослому рассуждающий себялюбивый Павел Алексея Трофимова, и глуповатый Яков Олега Отса, который считает, что у любого человека «есть что-нибудь, что он скрывает».
Спектакль поставлен гладко, и главная мысль театрального сочинения ясна: душегуб — это не только Странник, им может стать каждый, кто сильнее оппонента. Этот лидер способен «промыть» мозги, манипулировать психикой, подчинить себе даже неглупых людей. Да и деление на добро и зло весьма условно. Ведь даже пожилая полуграмотная Захаровна (Татьяна Родионова) — помощница, отвечающая за быт семьи главного героя, — готова пустить в дело мышьяк, чтобы защитить спокойствие дома от Странника. Такой правильный и уважительный ко всем правилам и канонам театра спектакль появился на Основной сцене Театра Моссовета, который недавно возглавил эксцентричный радикал Евгений Марчелли.
Сразу после премьеры «Культура» расспросила исполнителя заглавной роли народного артиста РФ Виктора Сухорукова о работе над пьесой Горького.
— Чем сейчас может привлечь «Старик» — одна из самых непопулярных классических пьес?
— В пьесе заложена ярчайшая тема лицемерия, ханжества и, в конце концов, предательства. Когда Юрий Иванович (Еремин. — «Культура») предложил мне эту постановку, я согласился именно на пьесу Горького, написанную в свое время и в контексте тех событий, которые происходили в начале XX века. Режиссер внес изменения в текст, время действия и поставил задачу: продемонстрировать «оккупацию духа». А где дух? В теле. Значит, и оккупация тела тоже. Многое у меня в этой роли не получилось.
— По-моему, вы слишком строги к себе. Образ вашего Странника — яркий, зрители принимали на ура каждое его появление…
— К сожалению, в этой постановке мои фантазии и мои мысли не реализовались. Но пьеса, повторю, очень интересна сегодня. Она уникальный материал, если вы хотите говорить о двуличии человеческом. Есть в пьесе фраза гениальная: «Ишь, как застроились, псы! И небушка не видать. Всё от бога отгораживаются, собаки! В кирпич да в камень душевную гнусь свою прячут, беззаконники…» А сам-то он — живой грех и живое зло…
Я так и не дожал своего Странника. Мы с Захаром Комлевым, который играет роль Мастакова, не добрали смысла. Виню себя — я не доиграл такую ситуацию, чтобы вынудить его покончить жизнь самоубийством. Хотя зря мы об этом говорим, потому что уже затрагиваем сюжет, а его надо держать в тайне. Мой Странник, конечно, пугает Мастакова и доводит его до определенной степени самоуничтожения, но в том, что поставлено, мне не хватает именно мотиваций.
Есть в моем герое еще одна важная мысль — о том, что, уничтожая жизнь, мир, дело бывшего своего товарища, сокамерника, беглого каторжанина, я-Странник уничтожаю и себя, сам того не ведая. Мне кажется, это интересно. Об этом народ сложил многие пословицы и поговорки: «Не плюй в колодец, придется водицы напиться» или «Не рой другому яму, сам в нее попадешь». Значит, я могу играть и сочинять свою роль таким образом, что, готовя зло другому, этим злом накроешь и себя.
— Здесь тема — путь к духовной гибели, близкая Достоевскому, есть и его «идея очищения личности через страдания». Литературоведы доказывают, что «Старик» — продолжение диалога Горького с Достоевским, считают пьесу продолжением горьковских критических статей «О «карамазовщине» и «Еще о «карамазовщине».
— Несомненно, философия Достоевского повлияла на Горького, и он решил вступить в соперничество с ним — это видно, это слышно, это чувствуется. У меня даже возникло такое предположение, что Горький хотел выйти с Федором Михайловичем на один ковер. Не самого плохого оппонента себе выбрал. Соперничать надо с сильными личностями и яркими явлениями. Еще одна и важная тема спора — распад личности, и она есть в пьесе Горького, но не в спектакле: разговор с Богом, отношения со Всевышним купированы.
— По-моему, и финал отчасти изменен?
— Не отчасти, а просто изменен. У Горького-то Старик не убивает Девицу, они убегают вместе.
— А вам бы как хотелось сыграть заключительную сцену?
— Были у меня финалы — я их сам придумал, когда несколько месяцев работал над пьесой и ролью, но мои варианты не приняли. Один из финалов, по-моему, грандиозный. Когда Странник хочет убежать, а Девица повисает на нем, как какая-то чума, цепляется, хватает его за фалды шинели — и проклинает, но оторваться не может: «Обманул ты меня, а обещал — большими кораблями поплывем отсюда… Вот — поплыли! Эх, ты-и…» Старик и сам желает от нее избавиться, и тоже не может. Так хотелось, чтобы мы действительно в финале разбегались друг от друга, но так и остались одним целым. Эту фразу, гениальную, я мечтал «вставить» то в одну, то в другую сцену. Хотел, когда мы ложимся под забором, мечтательно сказать: «Ничего-ничего, Марина, мы заживем с тобой скоро — на больших кораблях поплывем». Произнести томно, глядя на звезды, а в финале эти слова превратились бы в проклятье. Но что рассуждать о том, что оказалось тенью и не воплотилось?
Вы говорите, что я хорошо отработал, но приглядитесь, что я сделал? Старик говорит: «Сотряс я твою жизнь, Гусев, во прах сотряс». А что я сотряс? Только сказал Мастакову и его любовнице, что он Гусев. Все. Ничего не сокрушил — даже окна не разбил камнем.
Так что я выпускаю эту премьеру с печалью и грустью. У меня плохое настроение, хотя чувствую себя прекрасно, потому что все мое существо уже протерло глаза от слез, мои реснички вздрогнули, и я опять смотрю вперед, в будущее, и я его сочиню.
Фото: Сергей Петров
Источник