22.03.2021
24 марта в Большом театре состоится мировая премьера балета «Орландо» по одноименному роману Вирджинии Вулф. Хореограф — руководитель Балета Цюриха Кристиан Шпук — накануне этого события ответил на вопросы «Культуры».
Имя немецкого хореографа Кристиана Шпука хорошо известно в России. Одним из первых на гала появилось его остроумное па-де-де с нелепой очкастой балериной, зажавшей в зубах дамскую сумочку. Потом фрагменты его спектаклей представляли российские фестивали: Dance Open и Benois de la Dansе, а DanceInversion показал на Новой сцене Большого театра его гротескового «Щелкунчика и Мышиного короля». Балет Шпука «Анна Каренина», покоривший европейских зрителей, вошел в репертуар Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.
Для мировой премьеры в ГАБТе выбран сложный материал — феминистский роман «Орландо», написанный в 1928 году. Он рассказывает историю молодого человека, который не стареет и живет более 350 лет. Он проходит сквозь века, оказывается в разных странах, превращается из мужчины в женщину. Его терзают философские вопросы о том, что есть человек и так ли важен его пол, как нужно воспринимать время, отпущенное для жизни, и что такое личность художника?
— Как вас встретила Москва?
— В России я не первый раз, но всегда мои приезды связаны с работой. Редко выдается свободное время, когда можно позволить себе погулять долго, в свое удовольствие. К сожалению, попадаю на осеннюю слякоть или зимний холод. В этот раз прилетел в день, когда шел снег, и я отправился на Красную площадь, потом шагал вдоль Москвы-реки, по набережной — такой шанс оказался единственным, и я воспользовался им с радостью. Надеюсь, что когда-нибудь сумею приехать в Москву не по работе и хотя бы на неделю — тогда уж я познакомлюсь не только с прекрасным центром вокруг Театральной площади.
— Что привлекает в русской культуре? По вашей «Анне Карениной» понятно, что вы глубоко «впитываете» контекст произведения.
— Спасибо. Это комплимент для меня. К сожалению, не могу похвастаться знаниями в области русского искусства. С интересом прочитал все пьесы Чехова, «Братьев Карамазовых» и «Преступление и наказание» Достоевского, высоко ценю фильмы Андрея Тарковского и, конечно, видел спектакли в Большом театре, где по восторженному приему зрителей чувствуешь, как обожает публика свое родное искусство.
— Вы приезжали на российские фестивали как желанный гость. Теперь у вас иной статус — автора мировой премьеры в Большом театре. Для вас эта работа важна особенно?
— Каждая постановка для меня невероятно важна. Каждая — эпизод в моей жизни. На подготовку полнометражного спектакля уходит два, а то и три года — от начала, то есть появления замысла, до премьеры. Я полностью отдаюсь работе, посвящаю ей себя целиком, она занимает меня денно и нощно. Ситуация в Большом отличается от того, к чему я привык. «Орландо» — оригинальный проект, он требует времени и присутствия артистов ежедневно и в нужном составе. Мне же приходится сражаться со многими призраками, чтобы создать это произведение.
— Призраки — это кто?
— Сама структура Большого. В этом престижном театре огромный репертуар и ежедневные спектакли — отменить их просто невозможно.
— Что можете сказать о людях?
— Мне не доводилось встречаться с «простыми» москвичами, и русская душа мной еще не разгадана. Но люди, которые со мной работают: переводчик, продюсер, профессионалы из пресс-службы, костюмеры — внимательны, доброжелательны и стараются во всем помочь.
— Что привлекло вас в многослойном мистическом жутковатом романе «Орландо» Вирджинии Вулф?
— Я не считаю, что роман пугающий, да и написан он достаточно легким языком. Меня заинтересовал жизненный путь главного героя, хоть он и выдуман. Это биография-фантазия, которая охватывает почти 400 лет. В ней отражены несколько веков, отношения полов в разные эпохи, философские размышления о времени. Есть дорогая для меня тема путешествия в литературу Англии — ведь в каждом периоде, проживаемом героем, она была разной, от Марло и Шекспира до модернизма самой Вирджинии. Погружаться в игру, которую она затеяла, чрезвычайно интересно.
«Орландо» — сердечная книга, богатая образами, поэтическими и призрачными, словно выплывающими из сновидений. Роман-то написан для близкого друга — он как подарок очень дорогому человеку. Чувствуется, насколько увлеченно сочиняла Вирджиния Вулф.
— И все-таки кажется, что воплощение этого романа в балете — задача почти невыполнимая: разные эпохи, несколько мест действия, множество действующих лиц, фантасмагории и море рассуждений. Как передаете саму фабулу, довольно витиеватую?
— Балет — это не книга, а сценическое произведение, вдохновленное литературой. Нет же задачи отразить в хореографическом спектакле всю историю, которая рассказана в романе. И в «Анне Карениной» я передаю только маленькую часть великого произведения Льва Толстого, а не все его смыслы.
В «Орландо» мне надо было понять, что важно, вычленить основу — то, на чем я могу концентрироваться. Получились пролог и семь сцен, каждая — свое время и разные истории из жизни Орландо. Начало — раздумья 16-летнего юноши о себе, одиночестве, природе. Потом — времена королевы Елизаветы I, которая просит Орландо жить долго и оставаться вечно молодым; затем — любовь героя к русской княжне Саше и ее вероломное непостоянство. В следующем эпизоде в Орландо просыпается страсть к поэзии и он встречается с бестактным поэтом Николасом Грином. Далее — век XVII: Орландо становится послом Англии в Константинополе и происходит его превращение в женщину. В XVIII столетии Орландо возвращается в Англию, рассуждает о половой принадлежности и решает вести себя как женщина. Свою половину Орландо встречает в Викторианское время. Завершающая сцена — у Орландо рождается сын, и ее накрывают воспоминания многовековой жизни. Начался XX век.
— Фабульные ситуации понятны, а в какой ипостаси Орландо вам ближе?
— Нашу жизнь можно разделить на главы, и они связаны с людьми, которых мы теряем: близкие умирают, дружба перестает существовать, отношения с партнерами разрушаются. Перемены всегда связаны с каким-то другим человеком. Какой Орландо ближе? Наверное, из первых эпизодов, когда он одинокий юноша, полный размышлений о поисках себя, мечтает о воссоединении с природой.
— Сколько танцовщиков занято в балете? Кто репетирует главные партии?
— Пятьдесят один человек. Для такого мощного организма, как Большой театр, это небольшой состав исполнителей. Конкретные имена солистов не могу называть, пока они не будут напечатаны в программке, — таковы условия. Солистов много, каждую роль готовят несколько человек.
— Как работается с артистами Большого, можете рассказать?
— Делаю все возможное, чтобы они поняли меня и почувствовали мое видение балета. Они потрясающие артисты, но такие занятые и перегруженные — у них каждую неделю по несколько спектаклей. Они очень много работают. У нас, конечно, один хореографический язык и общий балетный код, в этом плане мы друг друга понимаем, и танцовщики быстро схватывают движения.
Вопрос в другом. Существуют балетные постановки, где сюжет использован для того, чтобы показать красоту и гармонию танца. Я подхожу с другой стороны — хочу рассказать историю. На самом деле это просто: я использую не сюжет для балета, а, наоборот, балет для сюжета. В Цюрихе у меня это достаточно успешно получается.
— Великий реформатор Жан-Жорж Новерр порадовался бы, что его идеи «действенного балета» (ballet d`action) живы спустя три столетия.
— Надеюсь. Я из новерровской школы, конечно.
— Кто создавал партитуру, соединив музыку четырех композиторов?
— Компоновал партитуру я сам из музыки двух композиторов: Эдуарда Элгара и Филипа Гласса. Мелодии Леры Ауэрбах и Елены Кац-Чернин вплетены небольшими цитатами. Я выбрал нескольких композиторов не потому, что в романе разные эпохи и места действия. Если бы я четко следовал временным периодам, описанным в книге, то зазвучал бы Перселл, Гендель, Моцарт и так далее. Такой очевидный выбор не считаю результативным, при подобном подходе была бы соблюдена орнаментальность, а я ищу диалектику. Красная нить музыки — виолончель, через нее представлено женско-мужское начало, так я чувствую.
— Фильм «Орландо» с Тильдой Суинтон на вас произвел впечатление?
— Огромное. Мне исполнилось 18 лет, когда я впервые его увидел — фильм потрясающий.
— Большинство ваших балетов — полномасштабные работы, вдохновленные литературными произведениями: «Анна Каренина», «Щелкунчик», «Ромео и Джульетта», «Песочный человек». Вам важны большая форма и литературная основа?
— Такие балеты я сочинял длительный период моей жизни. Но сейчас возник интерес к абстрактным балетам. Уже сделал три полных вечера одноактных спектаклей, каждый — минут по 20. Среди них «Реквием» Верди, «Девочка со спичками» на музыку Лахенмана. Теперь — новое профессиональное увлечение: совмещение этих двух форм. Вот и в «Орландо» соседствуют нарратив и абстракция.
— Вы действительно имеете опыт работы в клинике для душевнобольных?
— Удивлен, что вы об этом знаете. Опыт важный, но возник он случайно. В 80-е годы в Германии практиковалась гражданская служба, альтернативная военной. Мне было 19 лет, и я мечтал профессионально заниматься хореографией. Служба в армии помешала бы осуществить мои надежды. Я выбрал альтернативный путь и прошел все процедуры: написал огромное письмо страниц на семь с обоснованиями и аргументациями. Потом предстал перед комиссией из шести человек, которым вновь объяснял мою просьбу. Убедил, и мне разрешили гражданскую службу. Два года работал в психиатрической лечебнице, где пациенты жили изолированно, только иногда кого-то из них отпускали домой. Это была терапия, но не медицинская, а скорее психологическая. Помогал самым тяжелым пациентам: гулял с ними, разговаривал с ними, читал им книги. Старался быть внимательным к ним, их проблемы меня задевали, я чувствовал этих несчастных, оказавшихся одинокими и ненужными. Было невероятно трудно, но до сегодняшнего дня это один из самых дорогих моментов моей жизни. Считаю, что там я понял и узнал намного больше, чем за все годы в школе.
— Не отсюда ли ваша тяга к психоанализу и желание углубиться в бездны человеческого сознания?
— Не знаю, когда бы я пришел к этому и пришел ли бы, если бы не «школа жизни» в клинике. С того момента меня интересуют люди и мир каждого отдельного человека. Над сложными вопросами я задумался именно тогда. Понял, что любое произведение искусства — опера или балет, роман или новелла — о том, кто мы такие и куда мы движемся. Для меня настоящее произведение не то, где даются ответы, а то, где вопросы ставятся и задевают за живое.
— В вашей труппе в Цюрихе собрана интернациональная команда, в том числе две солистки из России, любимые балетоманами, — Ксения Рыжкова и Инна Билаш. Как они поживают?
— Инна — потрясающая балерина, танцует очень много. Ксюша уходила из нашей труппы в Мюнхен, но сейчас вернулась, еще есть удивительная Елена Востротина. Для меня национальность не имеет никакого значения. Главное — какие артисты. Они должны быть людьми с широкими взглядами на жизнь, не зацикленными только на хореографии, должны еще чем-то интересоваться кроме балета.
— А вы чем интересуетесь?
— Литературой, кино, спортом, кулинарией.
— Стоите у плиты? И что больше всего любите готовить?
— Разнообразные салаты. Сейчас все больше склоняюсь к вегетарианской еде. Когда есть время, делаю хумус. Готовка для меня — творчество и возможность быть вместе с любимыми людьми, радовать их.
Фото: Михаил Логвинов
Источник