24.02.2021
Экспозиция отсылает к почти детективным историям, связанным с коллекционированием. Многие работы, показанные в фонде IN ARTIBUS, раньше приписывались другим художникам или авторы вообще оставались неизвестны. Процесс выяснения личности живописца и его модели напоминает захватывающее приключение. Например, на выставке можно увидеть два портрета, на которых, по мнению историка Сергея Головина, изображен ученый-естествоиспытатель Александр Постельс. Один портрет хранится в собрании Музея В.А. Тропинина, участвующего в нынешней выставке. Второй — в коллекции основательницы фонда IN ARTIBUS Инны Баженовой. Кураторы предлагают зрителям сравнить два портрета, выполненных с разницей в несколько лет.
Некоторые произведения изначально приписывались зарубежным мастерам, и это неудивительно: молодая русская живопись, в том числе портретная, училась у европейской. Поиск самобытности шел параллельно с процессом становления нации и оказался подстегнут войной 1812 года, когда и крестьяне, и говорившие по-французски дворяне ощутили себя одним народом. Но по-настоящему оценили отечественных портретистов позже — благодаря неутомимому Сергею Дягилеву. В 1905 году он организовал грандиозную Таврическую выставку, ради которой объездил дворянские усадьбы по всей России и изучил спрятанные в них сокровища — родовые портреты. Выставка, включающая в себя более двух тысяч портретов, созданных в конце XVII — начале XX века, стала настоящей сенсацией.
Экспозиция в IN ARTIBUS представляет, прежде всего, грандов — Боровиковского, Левицкого, Кипренского и Рокотова. Последний показан в окружении художников его школы, и, конечно, невозможно спутать мягкие дымчатые изображения, выходившие из-под кисти мастера, с более сдержанными творениями последователей. Представлены и работы «Великого Карла»: портрет графини Стефании Витгенштейн, написанный Брюлловым на рубеже 1820—1830-х, и карандашное изображение ученика, художника Григория Михайлова (1838—1842). А также — копия знаменитого автопортрета Брюллова, выполненная его воспитанником Александром Корицким (1850). За национальный колорит отвечают Василий Тропинин и художники круга Венецианова, обращающиеся в своих произведениях к народным образам. Наконец, показаны купеческие портреты — как противоположность изображениям аристократов и монарших особ. Манера художников здесь погрубее, а костюмы моделей попроще, хотя купчихи тоже стремились выглядеть нарядно и кутались в узорчатые шали. Выставка включает в себя 70 работ XVIII—XIX веков из собрания Музея Тропинина, а также из частных коллекций. Особо весомый вклад внесли Татьяна и Сергей Подстаницкие, предоставившие 13 произведений. «Культура» побеседовала с Сергеем Подстаницким:
— Где вы приобретали картины?
— В основном все куплено в Европе: чаще всего на аукционах. Наверное, самая драматичная история связана с приобретением «Портрета мальчика в красном жилете» кисти Боровиковского. Я увидел ее на аукционе Christie’s за один день до торгов. Быстро собрался, вылетел в Париж, но, когда ехал из аэропорта на аукцион, попал в автокатастрофу. Можно было дождаться врачей, чтобы они оценили мое состояние, но тогда бы я точно пропустил торги. Таксист сказал: «Пожалуйста, если хотите, идите: в километре есть другая остановка такси. Только заплатите сначала по счетчику». Доехав до аукциона, я убедился, что выставлена прекрасная вещь. В зале было много русско-парижских и русско-лондонских дилеров. Сначала подумал, что они тоже пришли за Боровиковским, но потом оказалось, что все торговались за один предмет русской мебели, и на работу Боровиковского никто не обратил внимания. В итоге мне удалось купить картину близко к старту, совсем недорого. Она была атрибутирована как работа художника французской школы. Хотя стилистическая манера, живописные приемы, холст и грунт — все говорило о Боровиковском периода 1800-х. Через несколько дней мне начали звонить знатоки: «В Париже был замечательный Боровиковский! Кто его купил?» В общем, это была самая тяжелая и одновременно забавная история приобретения вещи.
— Есть ли на выставке еще картины из вашей коллекции, которые изначально приписывались другим художникам?
— Например, портрет поэтессы Варвары Лизогуб кисти Тропинина. Он продавался на аукционе в Париже как работа неизвестного художника, хотя было очевидно, что это Тропинин. На обороте обнаружилась старинная сургучная печать с фамилией Тропинина. Более того — позже я выяснил, что эта вещь в 1937 году участвовала в выставке «А.С. Пушкин и его эпоха», которую организовал Серж Лифарь в Париже. Причем была представлена как работа Тропинина.
А вот «Портрет дамы» кисти Рокотова происходит из собрания князей Лихтенштейнских — знаменитой семьи коллекционеров, по праву гордящихся Музеем Лихтенштейн в Вене, где представлено множество шедевров, включая картины Рубенса и Рембрандта. Около 15 лет назад владельцы решили «почистить» свое собрание: избавиться от менее ценных, на их взгляд, вещей. Картину Рокотова продавали как работу художника испанской школы. Я купил ее на аукционе Christie’s в Амстердаме, причем относительно недорого. При этом стилистика Рокотова абсолютно узнаваема, плюс характерные для 1790-х рокотовские грунт и холст. На обороте обнаружилась надпись, свидетельствующая о том, что в 1860-е живопись была переведена на новый холст эрмитажным реставратором Сидоровым. Таким образом, подтвердилось русское бытование картины. Портрет, вероятно, находился в частном собрании, мастер его лишь реставрировал.
— Как часто произведения художников уровня Рокотова попадают на рынок?
— Рокотов, Левицкий и Боровиковский встречаются редко. Одна вещь может появиться раз в несколько лет. Тропинин почаще — примерно раз в год. Он в принципе был плодовитым художником. Речь, конечно, о настоящих, аутентичных произведениях этих мастеров, а не о том, что иногда им приписывается. Проблема рынка портрета состоит в том, что еще в начале XX века он был заполнен подделками. Антиквары увидели интерес художников «Мира искусства» к великим авторам прошлого и начали ставить подписи известных мастеров на любые старые портреты.
— Чем отличается русский портрет XVIII—XIX веков от европейского?
— Русский портрет развивался в русле общеевропейского и скорее ему подражал, был вторичен. Но благодаря таким мастерам, как Рокотов, Левицкий, Боровиковский, смог соревноваться с лучшими европейскими образцами. К тому же эти художники привнесли свою узнаваемую стилистику, иногда даже русский колорит, если говорить о Боровиковском. Их работы не уступают творениям знаменитых европейских портретистов. Не зря Боровиковский и Левицкий висят в постоянной экспозиции Лувра.
Фото: Денис Гришкин / АГН Москва.